Предчувствие шедевра возникает уже в прологе — точнее, в увертюре, так как начальные кадры «Меланхолии» выстроены по принципу оперной увертюры: и в музыке вагнеровской мощи, только в электронной аранжировке, и в статичных кадрах пролога уже есть все основные темы картины.
Начиная с крупного плана Кирстен Данст на фоне медленно падающих черных силуэтов мертвых птиц.
Великий пессимист и столь же великий мизантроп (и, по умолчанию, величайший мастер авторского кинематографа) Ларс фон Триер вслед за «Антихристом», вызвавшим смешанные чувства — восторг от того, как это сделано, и отторжение как реакция на беспощадное копание автора в самых грязных закоулках человеческой натуры, — снял эстетически безупречный, рассчитанный до мелочей и обжигающий своим холодом фильм-катастрофу.
Катастрофа без эффектов
«Меланхолия» — название огромной планеты, которая надвигается на Землю, и столкновение двух небесных тел должно привести к гибели всего живого. Но меланхолия — это еще и состояние героини фильма Джастин (Кирстен Данст): она все видит в мрачном цвете, ничто ее не радует, жизнь становится тягостной, смутная тревога владеет ее сознанием.
Джастин бежит со свадебного торжества к стоящему во дворе телескопу: нависшая над Землей чужая планета притягивает ее. Героиня чувствует то, что не дано пока понять остальным: гибель близка и неизбежна.
Конец света — модная тема. В том числе и в кинематографе. Пророчества индейцев майя, чей древний астрологический календарь заканчивался 21 декабря 2012 года, породили множество спекуляций на эту тему. (В действительности это дата не конца света, а завершения некоего цикла, но кому придет в голову разбираться в таких вещах?)
На экранах реки начали выходить из берегов, континенты сотрясаться, грандиозные постройки эффектно рушиться — одним словом, компьютерная графика неистовствовала. Только все эти ухищрения заставляли вспомнить слова Льва Толстого о Леониде Андрееве: «Он пугает, а мне не страшно!»
Фон Триер не пугает. Он только реализует свое собственное убеждение: «Жизнь на Земле — зло; мы одни во Вселенной», вкладывая эти слова в уста Джастин. И доказывает, что конец света можно решить в масштабах камерной драмы, которая в первой своей части притворяется не очень веселой салонной комедией.
Фильм разбит на две части. Первая названа именем романтически меланхоличной Джастин, вторая — именем ее деловитой сестры Клэр (Шарлотта Генсбур).
Первая часть — свадьба Джастин. Жених Майкл (Александр Скарсгард) хорош собой, безупречно тактичен и искренне любит свою нареченную. Свадебное торжество проходит в замке, принадлежащем мужу Клэр — Джону (Кифер Сазерленд). Но с самого начала все идет как-то наперекосяк.
Длинный белый лимузин не вписывается в петляющую дорожку, ведущую к дому. Новобрачные опаздывают на два часа, нанятый тамада никак не может приступить к выполнению своих обязанностей, свадебная лотерея (надо угадать, сколько горошин в бутылке) с треском проваливается; мать новобрачной (фантастическая работа Шарлотты Рэмплинг), злобная старая стерва, портит настроение всем присутствующим.
Работодатель героини (она работает криэйтером в рекламном агентстве) оказывается настоящей скотиной. С брачного ложа Джастин удирает в парк и там неистово отдается (точнее, берет партнера!) ничем не примечательному молодому человеку, которого чуть позже посылает куда подальше.
Сердечного разговора с отцом не получается, а молодой муж, поняв, что супруге он до лампочки, собирает вещички и уезжает.
Словом, светский скандал, чуть микшированный британской аристократической сдержанностью.
Пляска смерти
Фон Триер ничего не разъясняет. Он хочет, чтобы повышенная чувствительность Джастин, которая, в отличие от не страдающих депрессиями людей, знает, что вскоре случится неизбежное, сообщилась зрителю. «Тут что-то не так!» — вот какое ощущение разлито в блестяще сформированной атмосфере картины.
На посторонний взгляд Джастин кажется неблагодарной. Джон, рациональный до мозга костей человек, объясняет ей, что на свадебное торжество ухлопано столько денег, что новобрачная просто обязана светиться от счастья.
Но это не попрек, это просто непонимание — ведь в самом деле все так старались ради Джастин и Майкла! А она ничего не может объяснить.
Во второй части круг действующих лиц сужается до предела: две сестры, Джон и маленький сын Джона и Клэр, Лео. Ну и еще телескоп, в который видно, как наползает Меланхолия на Землю. Это сближение небесных тел напоминает пляску смерти.
Режиссер разыгрывает со своими персонажами беспощадный и захватывающий эксперимент: какие метаморфозы происходят в человеческой душе, когда Землю настигает неизбежная гибель. Рационализм Джона, верящего ученым, что чужая планета пройдет мимо, лишь краем задев нашу атмосферу, терпит крах первым. Фон Триер ненавидит рационализм с его утешительной верой в силу науки и конечное торжество Добра.
И тут Джастин меняется. Смятение, беспомощность сменяются героическим стоицизмом. С теми, кто заранее уверен в трагическом финале, такое случается: они ни на что не надеются и встречают неизбежную гибель спокойно и достойно.
Что-то в героине понимает только маленький Лео. Не зря же он называет ее тетя Стилбрейкер. (Что-то вроде: ломающая сталь; в эстонских титрах это переведено как стальное сердце, в русских перевод дан только однажды — Железная леди. Оба варианта не буквальны, но на крайний случай сгодятся.)
Удивительное дело: когда атмосферы двух небесных тел соприкоснулись и Земля начала терять кислород, я, сидя в зале, почувствовал легкое удушье. А в финале, когда на публику обрушились аккорды вагнеровской «Смерти Изольды», пол и кресла начали вибрировать, словно сейчас стены рухнут и все полетит в тартарары.
До последней черты
Кирстен Данст получила приз Каннского кинофестиваля за лучшую женскую роль. Хотя она — всего лишь послушная глина в руках великого и ужасного режиссера. Сам Ларс фон Триер не получил ничего, но тут причиной эпатажное интервью, которое его угораздило дать накануне фестиваля.
Кстати, если не вырывать из контекста отдельные фразы, а прочесть все сказанное режиссером, выяснится, что больше, чем на интеллектуальную провокацию, его слова не тянут. Но политкорректная Европа не прощает и такое.
«Меланхолия» — великий фильм. С точки зрения мастерства, по крайней мере. Он поразительно красив. Нечеловечески красив, если позволено так выразиться. Каждый кадр кажется отдельным произведением искусства.
В своей картине о конце света Ларс фон Триер дошел до высшей точки совершенства. До последней черты. Как и Земля, доведенная им до конца света.
В совершенстве всегда есть нечто тупиковое. Дальше идти некуда. Фон Триеру — особенно. Снять более совершенную картину, чем «Меланхолия», фантастически трудно. А прибавить что-то к уже сказанному им о своем отношении к человечеству — еще труднее.
Фильм
«Меланхолия»
Германия, Дания, Швеция, Франция, 2011
Драма
Режиссер и автор сценария: Ларс фон Триер
Оператор: Мануэль Альберто Кларо
В фильме звучит музыка из оперы Рихарда Вагнера «Тристан и Изольда»
В ролях: Кирстен Данст, Шарлотта Генсбур, Александр Скарсгард, Кифер Сазерленд, Стеллан Скарсгард, Шарлотта Рэмплинг, Камерон Спарр и др.