Я русский бы выучил только за то, что его недолюбливал Ильвес

Игорь Калакаускас. Фото: Виктор Вестеринен/NELJAS

Казалось бы, нам давно к этому нужно привыкнуть: нас сюда никто особо не звал, но «раз вам тут так хорошо, так и быть – оставайтесь!». Нам периодически напоминают, что никаких особых прав требовать для себя преференций у потомков оккупантов нет. Любое наше даже самое робкое возмущение местные бдительные масс-медиа и чутко реагирующие граждане рассматривают исключительно через призму лояльности. Как бы ни изучили государственный язык коренные неэстонцы, они всегда будут отставать по каким-то другим показателям. Большинство из нас с этим если не смирилось, то уже не обращает внимания.

В 2006 году, едва занявший пост президента страны Тоомас-Хендрик Ильвес обратил на себя мое внимание очень обнадеживающим заявлением, что все жители Эстонии являются для него соотечественниками. Однако, по всей видимости, глава государства имел в виду нечто иное.

Ибо совсем скоро в эстонскую прессу просочились откровения тогда еще просто политического деятеля Ильвеса, где он приравнял знание русского языка к признанию советской оккупации.

Те, наделавшие немало шуму откровения были опубликованы спустя значительное время, став достоянием общественности каким-то странным образом, окольными путями.

Дальше, как из рога изобилия вышли наружу другие заявления отца эстонской нации, которые он сделал на пару со своей супругой, в формальной и не очень обстановке. Досталось тогда и эстонскому мороженому, и эстонским врачам, и ресторанам Советской Эстонии и еще, бог весть, чему. В какой-то момент это даже стало немного забавлять – особенно, когда пресс-служба президентской канцелярии пыталась мягко сместить акценты оброненных фраз президента.

Когда Ильвес пошел на второй срок, и парламентские партии в едином порыве поддержали его кандидатуру (демарш центристов не в счет – они с самого начала знали, что их протеже слишком легковесная фигура), то для большинства эстоноземельцев ситуация прояснилась окончательно: как и в соседнем часто критикуемом государстве, в Эстонии достойной альтернативы президенту нет. Если уж совсем откровенно, то визави Ильвесу просто никому не пришло в голову искать, настолько он всех устраивал.

Признаться, в последние минуты прошлого года я немало удивился, когда руководитель эстонского государства в своем предновогоднем обращении произнес пожелание на русском языке. Значит, нашелся в канцелярии толковый советник, подсказавший такой простой и человеческий шаг навстречу трети населения?

Не могу сказать, что я проникся каким-то особым чувством к президенту, но впервые за долгие годы мне приятно было на несколько секунд почувствовать себя причастным к государству, которому стараюсь служить честно, поскольку уже почти два десятилетия являюсь его гражданином. Так хотелось верить, что это было сделано искренне, от души!

Однако, видимо, это было временное помутнение (уж не знаю, чьего!) рассудка. Намедни господин Ильвес вновь напомнил всем нам, кто тут есть кто и на какую тему он готов от всей души смеяться.

А мне вот смеяться не хочется. Я не настолько наивен, чтобы верить в повышение общественного статуса моего родного языка в пределах отдельно взятой Эстонии. Но почему руководитель многонационального государства позволяет себе такие заявления?

Сколько же неуважения нужно испытывать к трети населения страны, чтобы в очередной раз пренебрежительно отозваться об их родном языке? То, что может позволить себе лидер партии или общественный деятель, никак не может позволить себе, что бы ни кипело у него внутри, президент! Потому что не имеет права себе это позволить. Потому что тем самым он бросает тень на всю эстонскую нацию. Для меня это аксиома.

И мне за вас стыдно, господин президент!..