Коллист: тотальный запрет спорной символики не станет лучшим лекарством

В очередной передаче портала Rus.Postimees, посвященной военной обстановке в Украине и международной политической ситуации, директор Академической библиотеки Таллиннского университета Андрес Коллист ответил на вопросы, связанные с риторикой Джо Байдена в отношении Владимира Путина, с призывом главы МВД Эстонии к Рийгикогу начать обсуждение запрета враждебной символики и с другими темами.

- Президент США Джо Байден в субботу, находясь в Польше, выступил с речью, в которой снова назвал Владимира Путина преступником и заявил, что «этот человек не может оставаться у власти». Некоторые эксперты говорят, что такими словами Байден четко дает понять Кремлю, что Россия с Путиным во главе обречена на изоляцию и санкционное давление. Кто-то предполагает, что Байден таким способом опосредованно обращается и к российским военным в Украине, словно призывая их не участвовать в преступлениях, основная вина в которых падает на политическое руководство страны. А в последнее время даже вполне серьезные издания стали писать, что, возможно, Байден осторожно готовит американскую и западную общественность к мысли, что Путин уже в такой степени «вне закона», как это было когда-то с Саддамом Хусейном или даже Усамой бен Ладеном. Насколько последнее предположение правдоподобно?

- Байден — очень эмоциональный человек, и иногда он высказывает вещи, которые потом его администрация вынуждена как-то сглаживать. Так было, кстати, и в этот раз. Но я не думаю, что Байден говорит такие вещи случайно. Это элементы сознательного давления на Путина. Путин и близкие к нему люди говорят, что Россия занимается денацификацией и демилитаризацией, но российские войска ведут боевые действия на территории чужого государства примерно так, как действовала нацистская Германия во Второй мировой войне. Многие люди сейчас говорят о том, что видели неизбежность такой войны уже долгие годы, но я, например, был, если угодно, одним из тех глупцов, кто до последнего считал, что Россия не начнет масштабной и организованной войны против Украины, и уж тем более — с такими способами ведения боевых действий. Путин же делает то же самое, что делал Гитлер, и это просто невероятно. По этой причине на Западе укрепляется мысль, что с таким человеком невозможно вести переговоры, невозможно и поддерживать какие-то контакты с таким государством, у которого такой руководитель.

- Депутат Мосгордумы из фракции КПРФ Сергей Савостьянов выступил на днях с заявлением о том, что для более полного обеспечения безопасности России в зону денацификации и демилитаризации надо включить Эстонию, Латвию, Литву, Польшу, Молдову и Казахстан. Четыре из этих стран входят в НАТО, о священности пятого пункта устава которого — о том, что нападение на одну страну альянса означает нападение на весь альянс — говорил в субботу в Польше Джо Байден. Есть ли опасность того, что вслед за молодым и мало кому известным депутатом парламента Москвы эти идеи скоро начнет повторять кто-то из российских топ-чиновников федерального уровня?

- Когда Путин озвучил не так давно свой, так сказать, глобальный план, там действительно говорилось и о других государствах. С Украиной он собирался поступить так, что если не вот прямо присоединить ее к России, то хотя бы превратить Украину в полностью марионеточное государство, но при этом он также повторял, что войска НАТО должны вернуться туда, где они были в 1997 году. Если он действительно намерен реализовать эти свои планы, то тогда и впрямь могут в ближайшее время последовать какие-то заявления на этот счет. Но я не думаю, что прямо сейчас за такими словами могли бы последовать какие-то действия. Конечно, многое из того, что Путин говорит сейчас, он высказывал еще в Мюнхене в 2007 году, так что удивляться его требованиям к НАТО не нужно; важно, однако, то, насколько объективную информацию о войне и международной обстановке он сейчас получает. Я предполагаю, что ему все-таки докладывают то, что более или менее отражает реальную ситуацию, и если так, то он должен понимать, что сейчас было бы глупо предпринимать какие-то новые военные аферы.

- Министр внутренних дел Кристиан Яани на выходных сказал, что считает разумным, чтобы в Рийгикогу началось обсуждение вопроса наказания за использование враждебной символики. По его словам, в Латвии и Литве уже введены соответствующие запреты, что помогло убрать из публичного пространства символы, способствующие расколу и создающие угрозу общественному порядку. Как вы считаете, насколько жесткими должны быть действия эстонских властей в этом направлении? Нет ли опасности, что по принципу «запретный плод сладок» можно очень строгими запретами спровоцировать на демонстрацию такой символики людей, которые без запрета на это и не пошли бы?

- Конечно, это дело тонкое, и я не думаю, что запреты — самое хорошее лекарство в данном случае. С другой стороны, нужно сделать все, чтобы не допустить провокаций. Разумеется, нельзя принять такой закон, который запретит в Эстонии букву Z; это просто невозможно. Но ее использование в определенном контексте запретить можно; если люди будут использовать этот символ с провокационными целями, тогда нужно будет принимать меры. Ко всему прочему, приближается 9 мая, и дело становится еще деликатнее. Ясно, что есть люди, которые хотят отправиться в этот день на Военное кладбище и возложить там цветы. Запрещать это было бы, на мой взгляд, глупо. Но при этом необходимо установить какие-то правила, чтобы исключить возможные провокации. Нужно сделать так, чтобы раскола между людьми, которые здесь живут, не произошло.

- Еще один риск для внутренней безопасности Эстонии может быть связан, по мнению многих экспертов, с предубеждением, которое имеется у определенной части общества Эстонии в отношении украинских беженцев. Уже было зафиксировано, например, несколько случаев, когда в соцсетях распространялась информация о каких-то хулиганских поступках, якобы совершенных беженцами, но потом выяснялось, что или хулиганили местные жители, или эти инциденты вообще выдуманы. Часто говорится о том, что среди русскоязычного населения Эстонии порой бытует мнение, что украинские беженцы моментально получили в Эстонии какие-то права, которых местные русские не имели тут десятилетия. Могут ли на этой почве возникнуть какие-то хотя бы локальные социальные взрывы?

- Я уверенно склоняюсь к тому, что каких-то очень сильных конфликтов на этой почве не будет, но тут речь идет тоже о довольно тонком вопросе. Я недавно был в Нарве, где много говорил с одним профессором из Кембриджа, который пишет книгу о поющей революции в Эстонии и тех временах. Мы проводили время в Нарве небольшой компанией и встречались с местными жителями. Была одна очень любопытная встреча с мужчиной из смешанной семьи, у которого, можно сказать, два родных языка — эстонский и русский; он рассказал, что его жена, русская женщина, идеально выучила эстонский язык и является убежденной антипутинисткой, а также называет себя патриоткой Эстонии, но при этом высказывает недовольство тем, что к русским в Эстонии долгое время было предвзятое отношение, а теперь украинцев принимают здесь с распростертыми объятиями.

Думаю, большинство людей понимает, что речь идет о двух абсолютно разных ситуациях, потому что беженцы оказались тут, спасаясь от войны, но, тем не менее, у людей в душе все равно остается что-то вроде обиды. Это может указывать на то, что эстонское государство в какие-то периоды своего становления в чем-то вело себя не самым разумным образом. Но мне кажется, что даже вопреки тому, что у людей накопилось в душе, разумом они понимают, что именно на самом деле привело украинских беженцев сюда, и поэтому существенных конфликтов такого рода происходить не будет.

Смотрите передачу целиком в повторе!