Мой хороший знакомый, эстонец, к моим рассуждениям о том, что в последнее время жизнь в Эстонии становится некомфортной и бесперспективной, относится скептически. «Главная беда у вас, русских: вы всегда хотите найти того, кто виноват.
РЕПЛИКА: наконец-то мы вместе?
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Ты знаешь, что по статистике эстонцы гораздо реже обращаются за социальной помощью, чем русские? У нас это не принято, мы предпочитаем сами выкручиваться. А вы уверены, что правительство должно прийти и все вам устроить», — полушутя-полусерьезно говорил он мне еще пару месяцев назад.
В ответ, немного обидевшись, я cпросила, а какая главная беда у эстонцев? «Главная беда эстонцев — их безграничное терпение», — ответил мой приятель.
И, немного покопавшись в компьютере, показал мне юмористический ролик под названием «Kõige õiglane eestlane» («Самый правильный эстонец»), в котором актер, изображающий работодателя, расхваливает своего работника: «Он такой добросовестный, готов и ночью работать, а когда я из-за кризиса сократил ему зарплату до 50 евро — до 50 евро в месяц! — что он сказал? Ну, повтори, что ты сказал?» «Работник» с отрешенным видом отвечает: «Сказал: должен справиться!»
Так могут ли русские и эстонцы, такие разные, бороться за свои права вместе?
Общереспубликанская забастовка показала: это возможно, если дело касается действительно жизненно важных интересов. Русские и эстонские учителя бастуют вместе, их требования — общие, обоснованные и выстраданные.
Поддерживает их и мой знакомый эстонец. «Мои дети сегодня дома — их учителя бастуют», — сказал он, как обычно, не проявляя особых эмоций.
И хотя в том, что учителя, закладывающие будущее нашего общества, доведены до крайности, нет, конечно, ничего хорошего, их единство радует. Буду держать кулаки за то, чтобы, несмотря ни на что, они выиграли — а вместе с ними и наше общество в целом.