Аасмяэ: при ликвидации КГБ государство не могло действовать как партизан

Хардо Аасмяэ в 1991 году возглавлял созданную правительством комиссию по ликвидации КГБ ЭССР. Фото: Пеэтер Ланговитс

Харри Мяги в недавно изданной книге «ENSV KGB tegevuse lõpetamine» («Прекращение деятельности КГБ ЭССР») пишет: «Можно было бы предположить, что любая комиссия, занимавшаяся КГБ, постарается заполучить как можно больше документов и сохранить их. Однако действовали прямо противоположным образом. Только эти люди знают, почему поступили таким образом».

В этой любопытной книге деятельность представителей эстонского правительства двадцатилетней давности описывается как непоследовательная и идущая на уступки. Автор, который, к сожалению, покинул этот мир, несколько лет был советником различных парламентских комиссий, изу­чавших процесс ликвидации КГБ.

Вместо того, чтобы ликвидировать КГБ быстро и решительно, отмечает он, дело затянули на несколько месяцев, из-за чего заполучили лишь малую толику того, что можно было бы обнаружить в зданиях, где он располагался.

Аасмяэ: мы не могли допустить партизанщины

По словам Мяги, 24 октября 1991 года в Тарту события развивались «совершенно необъяснимым образом». Был составлен акт, что 12 оперативных дел будут уничтожены и восемь мешков с материалами, обнаруженными в здании, где размещалось тартуское отделение КГБ, будут возвращены КГБ.

Эти материалы комиссия, которую возглавлял Пеэтер Олеск и в которую входили бывшие диссиденты, борцы за свободу Эстонии Энн Тарто и Виктор Нийтсоо, собирала почти месяц и складывали в мешки, которые затем были опечатаны. Энн Тарто узнал об этом лишь время спустя, уже будучи депутатом Рийгикогу, и, как пишет Мяги, это стало для него самым большим оскорблением в жизни.

Кроме событий в Тарту, в книге приводятся случаи, имевшие место в Пайде и Вильянди, где во время передачи здания КГБ документы, обнаруженные в сейфе, были переданы представителю КГБ, причем с одобрения присутствовавшего на месте представителя правительственной комиссии.

«Трудно понять мотивы, которыми руководствовалась правительственная комиссия», — пишет Харри Мяги, отмечая, что не было никакой необходимости идти навстречу КГБ.

26 августа 1991 года после провалившейся попытки государственного переворота в СССР и восстановления независимости Эстонии правительство Эдгара Сависаара отдало распоряжение прекратить деятельность Комитета государственной безопасности Эстонской ССР, закрыть и опечатать помещения КГБ, обеспечив сохранность находящегося там имущества и документов. Однако, как пишет Мяги, остается неясным, когда на самом деле были закрыты и опечатаны помещения. 26 августа это точно сделано не было.

Официально передача большинства местных отделов состоялась в октябре-ноябре, и, по словам одного из членов правительственной комиссии Юри Кальювеэ, процедура была чисто формальной, поскольку никаких документов не было.

Главное здание на улице Пагари в Таллинне оставалось в распоряжении КГБ и вовсе до конца года. Довольно быстро, и это было единственное исключение, было передано здание КГБ в Тарту, но и там, по воспоминаниям Энна Тарто, многие документы, судя по количеству пепла в печах, сожгли.

Что говорит по этому поводу тогдашний руководитель правительственной комиссии по ликвидации КГБ ЭССР Хардо Аасмяэ?

«Это своего рода романтическая трактовка, — отвечает Хардо Аасмяэ. — В связи с КГБ в Эстонии сразу же возникло два подхода. Один, можно сказать, партизанский, мол, постараемся изъять все, что удастся. Второй подход заключался в том, что если мы хотим заполучить самое существенное, следует придерживаться достигнутых договоренностей.

То, что действительно представляло для нас интерес, было вывезено из Эстонии еще после событий 1989 года в Тбилиси, так сказать, в глубокий российский тыл».

Почему все-таки вернули или уничтожили немногие документы, полученные в Тарту?

По словам Аасмяэ, такова была договоренность. «Комиссия поступила в точном с ней соответствии. Когда ведешь переговоры, но поступаешь по собственному усмотрению, сам себе перекрываешь возможность найти приемлемое решение. Другая сторона может заявить: хорошо, забирайте эти немногие документы, но больше ничего не получите. В Тарту было относительно немного бумаг, насколько мне известно, в Таллинне, в главном здании, где было собрано все, что представляло ценность, были готовы все сжечь, если его будут захватывать силой».

Осенью 1991 года премьер-министр Эстонии Эдгар Сависаар и председатель КГБ СССР Вадим Бакатин подписали два соглашения, в которых говорилось о том, какие действия будут предприняты и какие шаги еще предстоит предпринять. «Комиссия работала в полном соответствии с достигнутыми договоренностями. Государство не может быть партизаном», — заметил Аасмяэ.

Но тогда никто не мог предположить, как все повернется, вспоминает он.

«Задним числом людям кажется, что Советский Союз развалился в августе в одночасье, на самом деле Горбачев только в рождественский сочельник поставил окончательную точку.

Сегодня говорят, что они могли бы сделать. Эстония оказалась единственной, которая избежала такого поворота, как в Приднестровье или Карабахе. Если бы здесь выступили крупные воинские части, кто бы пришел нам на помощь? Для Советского Союза, который был ядерной державой, вмешательство иностранных государств было исключено.

Так обстояли дела на самом деле. На этом фоне те несколько дел, что в Тарту вернули КГБ, вообще не заслуживают того, чтобы вспоминать о них, глядя на картину в целом. Могли ли мы осенью 1991 года вообще представить, что нам могут вернуть вывезенный в Россию архив, и не лучше ли удовольствоваться некоторыми случайными записками? Немцам касающиеся их разведывательные материалы вернули полностью».

Тарто: ничего особо ценного там не было

Как теперь вспоминает Энн Тарто, в Тартуском КГБ особо ценных материалов найдено не было, но все же их можно было бы сохранить. Лучше иметь хоть что-то, чем совсем ничего, считает он и добавляет, что, например, из папки о выделении бензина выяснилось, что в Тарту КГБ имел больше машин, чем значилось в документах о передаче конторы эстонской стороне.

«Харри Мяги ошибается, эти документы не вернули КГБ, а уничтожили», — уточняет Тарто, по словам которого, комиссия в Таллинне почему-то решила, что сохранилась лишь половина мешка документов, собранных в Тарту.

Почему все-таки почти не сохранилось документов, касающихся работы правительственной комиссии по ликвидации КГБ? Как утверждает Хардо Аасмяэ, в смутные времена, когда ситуация очень непростая, ни у кого нет времени составлять документы, особенно требующие скрупулезной работы. «Когда имеешь дело с такой секретной службой, то нет особого желания составлять бумаги».

Почему так и не была достигнута договоренность в отношении агентуры? Как говорит Хардо Аасмяэ, по трем причинам, которые были тесно связаны между собой. Хаос в СССР нарастал, и решать этот вопрос было не с кем. Позиция России крепла, Советского Союза слабла. «Это парадокс, но вероятнее было заполучить агентуру КГБ от СССР, чем от новой России, — уверен Аасмяэ. — Чем слабее становился Советский Союз, тем тише шли разговоры о получении агентуры».

«Кроме того, все мы занимались этим без отрыва от другой работы. Мы занимали разные должности, нам приходилось решать сотни проблем», — говорит Аасмяэ, бывший тогда мэром Таллинна. — Когда в августе 1991 года случился путч, никто к этому особенно не был готов. Решать что-то с КГБ вынуждала сама ситуация, поскольку события опережали наши действия».

Третья причина связана с законом о передаче данных об агентуре, который должен был принять Верховный Совет и который бы предусматривал, кто и на каких условиях имел бы доступ к этим данным. Позднее Эдгар Сависаар утверждал, что этот так и не родившийся закон должен был разработать Верховный Совет.

Как вспоминает Хардо Аасмяэ, попытки нащупать позицию Верховного Совета показали, что намерение правительства принять такой же закон, как в Германии, не встретило бы поддержки. «Оно не могло пройти по разным причинам. Одни депутаты вообще были против того, чтобы имена агентов стали известны. Другие в душе оставались лесными братьями. Вспоминаются слова Сависаара: если наша позиция парламенту не подходит, он мог бы действовать по собственному разумению и принять некий закон, чтобы потом торговаться с Моск­вой из-за агентуры».

Многие сотрудники КГБ, объясняет Аасмяэ, были внедрены в преступные группировки, и речь шла о разоблачении не только политических «стукачей». «Не только борцы за свободу, но и преступный мир был заинтересован в том, чтобы узнать, кто эти люди. О том, чтобы разоблачить агентуру в интересах преступного мира, вообще речи не шло. Этих людей, если бы их имена стали известны, тут же бы убили».

Эстония все же с совсем пустыми руками не осталась. 18 декабря 1991 года заключительный акт о ликвидации действовавшего в Эстонии КГБ подписали заместитель начальника контрразведки Службы безопасности России Вячеслав Широнин, председатель КГБ Эстонии Рейн Силлар и государственный министр Райво Варе.

В тот же день самолетом из Ульяновска из центрального архива КГБ в Эстонию доставили 3,5 тонны документов КГБ, касающихся эстонцев. В соответствии с договоренностью не менее тысячи уголовных дел должны были переправить в течение года из других российских городов.

«По-моему, эти документы до сих пор не доставлены, ни одно из следующих правительство эту тему не поднимало», — утверждает Хардо Аасмяэ.

«Хорошо еще, что удалось спасти выездные дела КГБ, — заметил Энн Тарто, вспомнив о событиях после ликвидации КГБ. — Они тоже могли бы исчезнуть или быть уничтожены. Уже после передачи здания на улице Пагари дела еще долгое время находились в подвале, дверь со двора стояла нараспашку, и там царил полный бардак. Кое-кто, в том числе и моя давняя соратница по борьбе, министр внут­ренних дел Лагле Парек, сом­невались, нужно ли их хранить. Только после вмешательства комиссий Рийгикогу их отправили в государственный архив на Тынисмяги».

Хроника

• 20 августа 1991 года — Верховный Совет провозглашает государственную независимость Эстонии.

• 21 августа — попытка государственного переворота в СССР провалилась.

• 26 августа — распоряжением правительства Эдгара Сависаара №270 прекращается деятельность КГБ ЭССР и создается комиссия во главе с Хардо Аасмяэ для решения вопросов, связанных с его ликвидацией.

• 4 сентября — Эдгар Сависаар и председатель КГБ СССР Вадим Бакатин подписывают протокол о ликвидации КГБ в Эстонии.

• 6 сентября — Советский Союз признает государственную независимость Эстонии.

• 9 октября — подписан второй протокол Сависаара-Бакатина.

• 23 октября — 14 ноября — происходит официальная передача отделений КГБ, расположенных за пределами Таллинна.

• 18 декабря — подписан заключительный акт о прекращении деятельности КГБ ЭССР, со стороны Эстонии документ подписывает государственный министр Райво Варе.

Комментарии

Рейн Ярлик
председатель комиссии
Верховного Совета ЭР по проверке договоренностей о ликвидации
КГБ в 1991-1992 годах

Насколько мне известно, до сих пор нигде нет отчета о деятельности правительственной комиссии по ликвидации КГБ. Встречаясь с нашей комиссией, Хардо Аасмяэ неоднократного говорил, что правительственная комиссия скоро составит заключительный акт. Мы ждали, когда нам его представят. Потом Аасмяэ стал говорить, что его и не должно было быть.  

Сависаар в качестве премьер-министра ни разу не предстал перед нашей комиссией, поэтому мы не могли обменяться с ним по этому поводу ни одним словом. Только через несколько месяцев после наших настоятельных просьб мы получили от правительства документы договоренностей между Россией и Эстонией в отношении КГБ.  

Поскольку переговоры с КГБ СССР вело правительство и никого из Верховного Совета там не было, мы посчитали естест­венным, что законопроект о возможных гарантиях, которые ждала другая сторона, чтобы передать Эстонии агентурные материалы, составит правительство. Мы же не знали вообще ничего о том, о чем говорилось на переговорах.

Maртин Арпо
руководитель бюро КаПо

КГБ был вооруженной структурой оккупировавшего Эстонию государства. До восстановления независимости и обороноспособности Эстонская Республика не могла препятствовать деятельности вооруженной структуры оккупационной власти на свой территории. Невозможно было также воспрепятствовать эвакуации архивов КГБ в Россию, которая началась уже во время падения Берлинской стены.

Соб­ранные и архивированные КГБ данные по Эстонии, которые вывезли в Россию до восстановления независимости, действительно представляют определенную опасность для безопасности страны. Для того чтобы вернуть их, Эстония предпринимала определенные усилия, которые, однако, успехом не увенчались. В то же время в Эстонии предприняты адекватные меры для предупреждения и нейтрализации рисков для безопасности государства.