Рейтинг школ, или Трудно плыть, когда тебя топят

Олеся Лагашина Фото: Dmitri Ivanov

Рейтинг школ по итогам госэкзаменов для одних стал приятной неожиданностью, для других – тревожным сигналом, а третьим дал возможность снова затронуть вопрос о переходе русских школ на эстонский язык обучения.

Очевидно, что тем, кто и раньше был убежден в необходимости и благотворности перехода, рейтинг дает в руки еще один козырь: Таллиннская гуманитарная гимназия, раньше прочих начавшая переход, занимает в нем 3-е место, опередив многие весьма приличные эстонские школы. Позиция сопротивляющегося переходу Линнамяэского русского лицея существенно ниже, 31-е место не позволяет говорить о лидерстве, хотя и не ставит его в ряды отстающих.

Успешность вовремя перестроившихся (хорошо, я не буду писать – прогнувшихся, т.к. перестроиться тоже требует большой работы) школ уже подчеркнули  и вице-канцлер Министерства образования и науки Калле Кюттис, и представитель Ассамблеи ученических представительств, заявившая, что результаты были хороши у тех школ, которые занимались учебой, а не политикой. Представляется, однако, что ситуация не столь однозначна.

Во-первых, поспешившие с переходом школы тоже в какой-то мере сделали это по политическим причинам. Разница между послушными и непослушными лишь в том, что одних поддерживает муниципалитет, а других – Министерство образования. И там, и там речь идет о политическом заказе и политической позиции. Понятно, что сопротивляться государству в данном случае гораздо сложнее: оно больше, у него больше ресурсов и поддержки СМИ. В этом смысле при оценке организации учебного процесса в школе следует учитывать и то, насколько сильно «долбают» ее сверху.

Ресурс любого человека и любой организации ограничен – если значительная его часть уходит на борьбу с тем, что представляется несправедливым, неизбежно его не хватит на что-то другое. Бодаться с асфальтовым катком бывает проблематично. В этом смысле, конечно, права девушка из ассамблеи, говоря, что выигрывают те школы, которые этого не делают. Другое дело, насколько правильно не бодаться с этической точки зрения, но этим прагматичное большинство предпочитает не заморачиваться.

Прагматизм – ключевое слово при оценивании этого рейтинга. Если известно, что рейтинг составляется на основе результатов госэкзаменов, и известна форма, в которой этот экзамен проводится, не так сложно натаскать учеников именно на экзамен. Когда завуч Кесклиннаской русской гимназии Светлана Шмиголь в комментарии для DzD.ee говорит, что школа стремилась к высоким результатам  и «весь учебный процесс был выстроен так, чтобы каждый мог получить максимум», это заставляет задуматься о том, насколько школы вынуждены работать именно на результат экзамена, а не на усвоение, глубокое понимание предмета и такую сентиментальную глупость, как любовь к нему.

Я ни в коем случае не хочу умалить заслуги тех русских школ, директоров, учителей и учеников, которые в этом году показали прекрасные результаты. В этом смысле эстонцам есть о чем задуматься – в конкуренции на рынке труда без знания русского и выработавшейся у русских привычки выгрызать свое зубами они неизбежно проиграют. Если, конечно, не сработает фактор Instrumentarium. Но и относиться к результатам госэкзаменов как к некоторому абсолютно объективному показателю не стоит.

Очевидно, что есть люди, звезд с неба не хватающие, но «заточенные» на результат, четко понимающие, чего от них хотят, соблюдающие требования и получающие взамен свои оценки, аттестаты, дипломы, а некоторые и диссертации. И есть люди, которые, зная предмет, по случайности или легкомысленному отношению к формальности проваливаются на экзамене. Бывают, в конце концов, и ошибки проверяющих: в моем потоке когда-то высший балл получило сочинение, в котором «кажется» было написано с мягким знаком. А одна из лучших студенток на нашем курсе два года не могла поступить в университет: оценки не позволяли.

Понятно и то, что на успешные школы работает вся их предыдущая история, и что «работать приходится с имеющимся материалом», и что год на год не приходится. Одни школы стремятся принять как можно больше учеников, чтобы их не закрыли, и это неизбежно снижает «качество» состава. Другие отсеивают непригодных для углубленного академического образования учеников уже после основной школы – до выпускного 12-го класса доживают сильнейшие, а это не может не влиять на показатели. По слухам, есть и такие школы, которые оставляют в гимназических классах не слишком успевающих учеников из гуманистических, социальных соображений. («Троечник, но талантливый, мама-папа трудятся на заводе, а в профтех бы ему не надо…»)

Вот и получается: если ты гуманист и, к несчастью, борец за справедливость, ты проигрываешь в формальной конкуренции тем, кто работает исключительно на рейтинг. Но дела до этого никому нет – потому что существует презумпция виновности, против которой логика бессильна (или это только я не вижу логики во фразе "хорошие результаты русских школ - результат языкового погружения"?). Только прагматизм – это больше из сферы бизнеса, а следует ли подходить к системе образования исключительно коммерчески? И что такое школа – место, где прививаются какие-то ценности или только готовят к экзаменам?