Март Хельме: пограничный договор в российской дипломатии

Март Хельме
Copy
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Здание МИД РФ в Москве.
Здание МИД РФ в Москве. Фото: SCANPIX

Посол Март Хельме пишет в Postimees о целях Москвы, которые подразумевал министр иностранных дел России Сергей Лавров, говоря о возобновлении переговоров.

Высказанное министром иностранных дел Сергеем Лавровым перед студентами-дипломатами мнение о том, что можно было бы вновь начать с Эстонией обсуждение пограничного договора, вызвало у нас громкий отклик. Учитывая весовую категорию России в международных отношениях, нашу историческую память и амбивалентность России в качестве соседа, это вполне понятно.

В то же время следует отметить, что в России высказывание Лаврова не вызвало практически никакой реакции. Т.е. это высказывание было предназначено для нас и, прежде всего, для внешнего пользования. А если учесть форму высказывания, это в то же время ни к чему не обязывает.

Почему Лавров выступил с такой инициативой? Как это бывает с российской дипломатией, здесь несколько подтекстов.

Во-первых, более широкий контекст. В мире в завершающую стадию входят несколько процессов, начало которых приходится на середину 1990-х годов. Это был период, когда потрясенная коллапсом СССР Россия вновь стала ощущать себя великим государством и самоутверждаться в этой роли. Под руководством империалистически мыслящего министра иностранных дел Евгения Примакова Москва сделала основой своей внешней политики многополярную трактовку международных отношений.  Естественно, Россия с окружающим ее ближнем зарубежьем при этом представляла собой своего рода Солнечную систему.

Но не только. По инициативе специалиста по Ближнему Востоку Примакова Россия начала рискованно и сложно засовывать США ежиков в штаны (выражение Никиты Хрущева) и на Ближнем Востоке. Краеугольным камнем этой диверсионной политики стала поддержка атомной программы Ирана, дружба с Ираком Саддама Хуссейна, а затем установление отношений с террористической организацией ХАМАС и установление тесных связей с сирийским диктатором Асадом.

К настоящему времени политическая линия России на Ближнем Востоке зашла в тупик. Россия может, конечно, блокировать кризисные решения по этому региону в Совбезе ООН и заставлять о себе говорить, проводя учения флота в Средиземном море, но это не отменяет тот факт, что Ближний Восток Россию не замечает. Т.е. политика, которую Москва проводила полтора десятилетия, провалилась.

Еще хуже: неизбежное свержение Асада в Сирии и предстоящее разрушение и расчленение Исламской республики Иран ставят в новую геополитическую ситуацию и переговоры России на Кавказе, откуда Москву, вероятно, окончательно вытеснят.

И тут и выходим на передний план мы и наша граница. Короче говоря, Москве крайне нужны карты, которые она могла бы выбросить на стол в большой игре, и оказание опосредованного давления на США в Прибалтике – это одна, но не самая весомая карта.

Поскольку, заметим: параллельно с неформальным предложением о начале новых переговоров по границе Лавров совершенно официально раскритиковал эстонскую политику гражданства, назвав ее постыдной. В то же время Россия по-прежнему критикует нашу языковую политику (сейчас в контексте перехода русских гимназий на эстонский язык) и все, что касается имущества православной церкви.

И здесь мы уже конкретно подходим к интересу Москвы снова начать переговоры о границе. В отличие от западной традиции в России существует традиция связывать на переговорах различные темы в один пакет и таким образом заставлять партнеров по переговорам идти на уступки и в тех сферах, которые непосредственно не касаются обсуждаемых тем. Поэтому я более чем убежден, что цели Москвы на новых переговорах с Эстонией заключались бы в следующем.

Во-первых. Добиться отмены заявления с упоминанием Тартуского мира, принятого Рийгикогу, и таким образом дискредитировать принцип преемственности нашего государства.

Во-вторых. Навязать Эстонии открытую границу с Россией, потребовав упрощенный порядок пересечения границы для жителей приграничных районов или, по крайней мере, для определенных групп людей.

В-третьих. Обеспечить экономическое доминирование России на приграничных водоемах, будь то производство электроэнергии, рыболовство или туризм. Также могу потребовать каких-то экстерриториальных прав в области транзита.

В-четвертых. Ходатайство о свободном доступе российских православных в православные церкви и святые места, находящиеся в Эстонии. В этот контекст вписывается и строящаяся в Ласнамяэ православная церковь и памятник Алексию II.

В-пятых. Требования, связанные с русским языком – начиная с топонимов и заканчивая общеполитическими.

В-шестых. Эстонии точно попытаются навязать обязательство демилитаризовать пограничные территории или, по крайней мере, запретить дислокацию чужих (т.е. НАТО и США) подразделений и техники вблизи от российской границы.

Само прохождение линии границы представляет для россиян второстепенный интерес. Они и так убеждены, что Эстонская Республика неукоснительно будет исходить из административной границы времен ЭССР, и они пытаются потихоньку нас где-то выдавливать скорее ради красоты и радости свершения, чем исходя из серьезных политических целей.

Также за нынешней инициативой не стоят никакие соображения в связи с безвизовым режимом между Россией и ЕС. В Москве прекрасно знают, что соответствующий договор будет заключен или не заключен в Берлине, Париже и Брюсселе, а при нынешнем руководстве Эстония послушно и преданно исполнит все, что ей оттуда велят.

Что должна делать Эстония? Прежде всего, следует дождаться официального заявления России. На поползновения, во многом обусловленные личными амбициями парламентских депутатов, здесь не стоит вообще обращать внимания.

Когда, наконец, поступит какое-нибудь официальное предложение, ответ будет зависеть от его содержания. В принципе министр иностранных дел Урмас Паэт прав, когда он говорит, что мяч на российской половине поля. Вбрасывание его на нашу половину из положения вне игры ни к чему нас не обязывает.

Если же нам действительно придется снова начать переговоры, мы должны будем тупо начать с нуля. Т.е. с границы по Тартускому миру, ущерба от оккупации, оценки земли и прочих природных запасов, оставшихся на российской стороне, компенсации имущества, брошенного гражданами Эстонии, и т.д. Поскольку кто хочет добиться реальных результатов, должен начинать с нереалистичных требований. Так, как это веками было традицией российской дипломатии.

Автор был послом Эстонии в Москве в 1995-1999 годах.

Комментарии
Copy
Наверх