Книга «Прочерк» — автобиографическая повесть Лидии Чуковской о ее муже — выдающемся физике Матвее Петровиче Бронштейне, арестованном в 1937 году и убитом год спустя.
Их цель — беззвучие и незримость
11 июня 2009, 00:00
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Ее невозможно читать без слез и чувства отчаяния: в ней подробно вскрыты механизмы, превращающие нормальных людей в быдло, в скотов, готовых поклоняться чему угодно, любому монстру, предавать товарищей, молчать, когда рядом пытают невинных.
«Выяснить обстоятельства» чьего бы то ни было ареста — почему человек арестован, за что, где он — было в ту пору так же затруднительно, как во время извержения вулкана наклониться над кратером и туда заглянуть».
Страх и парализующая неизвестность — вот инструменты, с помощью которых можно добиться от толпы беззвучности и незримости.
Тиранами становятся люди убогие, но с огромными амбициями: неудачливые художники, как Гитлер, или неудачливые поэты, как Сталин. Им хочется властвовать над миром своим искусством, а потому их первейшая задача — уничтожить всех талантливых людей, всех, кто лучше, выше, а остальных… тоже уничтожить, поскольку верноподданность и холуйство никогда не бывают для тирана удовлетворительными.
Однажды в 1937 году Бронштейна осенило: все гениальное очень просто; людей, которые сознаются в своих преступлениях, попросту бьют, пытают, а против этого человеческая психика не способна долго держать оборону.
Пять дней отсрочки
Когда Бронштейна пришли арестовывать, он находился в Киеве у своих родителей; у Лидии Чуковской было пять дней, чтобы его предупредить; только через пять дней его нашли. Звонить или ехать в Киев самой было немыслимо, нужно было отрядить верного человека.
Кто-то боялся и говорил об этом честно, кто-то наживался на чужой беде: брал билет, обещал поехать, а потом никуда не ехал, а билет продавал на вокзале и деньги клал в карман.
«Машина работала не вхолостую. Она выполняла задание. Она выполняла и перевыполняла заданный центральной властью план по выработке нужной степени страха». Эти пять дней, растраченных на неудачные попытки спасти мужа, преследовали потом Лидию Корнеевну всю жизнь…
Лидия Чуковская всегда пишет правду, одну только правду, таков ее творческий метод в «Записках об Анне Ахматовой», в повести «Софья Петровна», в этой книге. И эта правда — о чистых, талантливых людях, одержимых работой, мечтающих работать с утра до ночи, спать урывками и снова работать. Значит, понимают власти, их нужно лишить права на любимый труд! На комнату! На тепло!
Лидия Чуковская дает несколько убийственных портретов энкавэдэшников. Особенно запоминается тот, что никогда не моется и источает зловоние; валится, наверное, после допросов на постель прямо в одежде, а утром берется за дело, не умывшись, не почистив гнилые зубы.
И второй, который поселился в комнате Бронштейна. Пьяный, он приносил дочке Чуковской сладости; заподозрив в нем что-то человеческое, Лидия Корнеевна зашла к нему и спросила, нельзя ли откупить нужные ей ее собственные вещи, находящиеся теперь на его территории. Он был трезв и ответил мрачно, что эти вещи ему самому нужны.
В это время академики с мировыми именами писали письма в защиту Михаила Бронштейна: «М.П. Бронштейн в своей научной деятельности проявил себя как талантливый молодой ученый, сделавший ценный вклад в советскую науку и обладающий исключительной эрудицией в области теоретической физики» и так далее, и так далее.
Эти письма попадали в руки к тем, кто потом спокойно, без малейшего трепета убил Вавилова и Мандельштама, Мейерхольда и Бабеля, покушался на жизнь Ландау и жизнь миллионов безымянных...
«Рассказывается о следователе, который вырывал волосы и, обнажив место, втыкал иглу. Не знаю, табуреткой или иглой выбивали из головы Бронштейна его «чарующий ум». Уверена, что этот процесс доставлял большое удовольствие выбивающему. Удовольствие сладострастное.
Счастье следователя
Удовольствие в том роде, которое испытывал следователь, таскавший за бороду Выгодского, испаниста, знавшего несколько десятков языков. Такое удовольствие: он, безграмотное ничтожество, с трехклассным образование, доводит до умопомрачения, побеждает интеллигента, профессора! Унижает его!»
Методы, раз открытые ничтожествами у власти, никогда не забываются. Конечно, сегодня вас — не обязательно выдающегося ученого, просто человека с высшим образованием, что-то понимающего в своем деле, — не будут бить по голове, морить голодом и бессонницей, но непременно найдут другой действенный способ унизить и оскорбить.
И непременно от вашего мучителя будет дурно пахнуть, если не немытым телом, так перегаром, и непременно донос на вас напишут — Интернет всегда к услугам тех, кто безымянно хочет кого-нибудь оплевать, и непременно кто-то с трехклассным образованием станет учить вас жизни.
И опять все вокруг промолчат, думая, что им-то, конечно, повезет больше, что у них-то все как-то образуется, если будут сидеть тихо и поддакивать.
Книгу Лидии Чуковской издала ее дочь; до последнего дня жизни Лидия Корнеевна все дополняла и дополняла рукопись, включала новые факты и размышления. В конце книги опубликованы стихотворения, посвященные Чуковской Бронштейну:
Мы ведь сверстники, братья.
Я да ты, ты да я.
Поколенью объятья
Открывает земля.
Поколенью повинных –
Поголовно и сплошь.
Поколенью невинных –
Ложь и кровь, кровь и ложь.
Книга
Лидия Чуковская «Прочерк»
Москва, издательство «Время», 2009