Развитие Грузии до уровня европейских демократических стран может помочь вернуть в состав страны регионы, провозгласившие независимость после российско-грузинской войны, предполагает замгоссекретаря США по делам Евразии Филип Гордон, посетивший Таллинн 13 августа.
Эстония, Латвия и Литва имеют свои интересы и приоритеты, но общие темы все же есть. Мы много говорили о НАТО, отношениях с Россией в контексте визита президента Обамы в Москву, вопросы развития Украины и Белоруссии, мировой экономики и кризиса. Также обсуждали вопрос Афганистана. Эти темы важны для всех нас.
Что вы собираетесь сообщить местным представителям во время этих встреч? Вы намерены «давать указания»?
Я здесь не для того, чтобы читать проповеди, а скорее чтобы слушать. Точки зрения Америки доступны везде, у нас нет проблем с их распространением. Но нам также важно знать, что думают другие.
В чем отличия внешней политики администрации Обамы от политики кабинета Буша?
Честно говоря, отличий немного. Конечно, большие отличия есть по отношениям с Ираном, Ираком. Мы также пытаемся по-новому развивать отношения с Россией. Что касается Центральной и Восточной Европы и Прибалтики, то больших изменений, по-моему, нет. Администрация Обамы, как и администрация Буша, поддерживают Центральную Европу, поддерживают эффективность 5-й статьи (устава НАТО о коллективной безопасности. - Ред.) и открытость альянса НАТО для всех демократических стран, которые отвечают условиям.
У вас запланирована встреча с Мартом Лааром, одним из авторов письма восточноевропейских лидеров общественного мнения, которое было направлено Обаме. Что вы думаете об этом письме?
Письмо подписали люди, многие из которых нам хорошо знакомы. Мы всегда рады их сообщениям. Опасения, которые они упомянули, были обоснованы, идеи были хороши. Мы с ними согласны во многом: США не должны принимать как должное нынешнее положение в Восточной Европе, не все проблемы в регионе решены. Мы согласны, что надо поддерживать близкий контакт. Соображения интеллектуалов из Восточной и Центральной Европы всегда приветствуются в США.
В одном из недавних выступлений вы сказали, что США поддерживают территориальную целостность и независимость соседствующих в Россией стран, включая Грузию. Что вы думаете в этой связи о законопроекте президента России Дмитрия Медведева по поводу использования армии за рубежом?
Я не имел возможности познакомиться подробно с этим законопроектом. Я повторяю, что мы твердо придерживаемся позиции, согласно которой надо уважать территориальную целостность всех европейских стран, включая бывшие советские республики. Это распространяется и на Грузию, и на другие страны.
Любое сообщение о том, что Россия или другая страна рассматривает возможность использования армии в соседних странах является поводом для беспокойства.
В своем докладе в Конгрессе США вы упомянули, что США потратили миллиард долларов на помощь Грузии за последний год. Будет ли продолжаться финансовая и военная поддержка?
Выделение денег - инициатива сенатора Байдена, озвученная сразу после войны, чтобы поддержать строительство, гуманитарную помощь и финансовую систему Грузии. Это была чрезвычайная мера, и она сработала хорошо. Мы обычно не раздаем другим странам по миллиарду в год. Это также стало сигналом для России, и показало, что мы не будем сидеть и смотреть, как разваливается Грузия. Грузия продолжит получать финансовую помощь, но этот миллиард был чрезвычайной мерой.
Сотрудничество с грузинской армией продолжается уже долгое время. Сейчас оно сфокусировано на обучении персонала и подготовке к их миссии в Афганистане.
В этом же докладе вы сказали, что военными средствами восстановить целостность Грузии нельзя, а следует полагаться на дипломатию. Каким образом вы предлагаете вернуть Грузии Южную Осети и Абхазию, учитывая, что эти регионы уже давно конфликтовали с Тбилиси?
Конечно, это будет нелегко. Я думаю, что быстро решить этот вопрос нельзя, а военными способами его нельзя решить вообще. При этом мы продолжим придерживаться политики непризнания (ЮО и Абхазии. - Ред.), и говоря мы, я имею в виду международную общественность. Россия не нашла сторонников для их признания, кроме Никарагуа, даже среди своих лучших друзей. Я думаю, это показывает, что международная общественность не принимает итог конфликта.
В ближайшем будущем для решения проблемы мы хотим понизить напряжение, обеспечить присутствие международных наблюдателей, чтобы получить данные из первых рук. Жаль, что Россия не поддержала эту инициативу в ОБСЕ и ООН. В долгосрочной перспективе, если мы поможем Грузии стать демократической, стабильной, открытой и привлекательной страной, люди в Южной Осетии и Абхазии сами сделают свой выбор и захотят стать частью Грузии и частью Европы. Если Грузия не сможет развиваться в этом направлении, такой сценарий менее вероятен.
Согласны ли вы, что США допустили ошибки перед войной в Грузии, внушив Грузии излишнюю уверенность?
Я не хочу задним числом критиковать кого-либо. Очевидно, что имел место большой конфликт и было много ошибок со всех сторон, но я не стал бы винить кого-либо.
Вы упомянули прагматичный подход администрации Обамы к России. Как вы думаете, не воспринимает ли Россия его как косвенное одобрение своих действий по отношению к соседним странам?
Я думаю, что мы очень четко объяснили, что мы имеем в виду, а что нет. Президент Обама ясно это выразил в Москве. Он сказал, что с момента своего избрания он думал о развитии прагматичных отношений с Россией. Ранее мы пережили период, когда отношения ухудшались. Мы думаем, что у нас есть общие интересы, в Москве мы это показали. Но мы также показали, что есть вещи, по поводу которых у нас есть разногласия. Это - расширение НАТО и Грузия. Я думаю, что президент убежден, что с Россией можно сотрудничать. Тон диалога и его суть стали лучше, а взаимных подозрений стало меньше, и при этом мы не пожертвовали своими принципами и друзьями.
Мы не молчим о темах, по которым мы имеем разногласия с Россией. Президент Обама поднял эти темы на встрече с президентом Медведевым в Москве. Но почему наши разногласия по Грузии, очень серьезные разногласия, должны мешать нам работать вместе по теме Афганистана, где у нас есть общие интересы? Почему они должны нам мешать бороться против терроризма, распространения ядерных вооружений, глобальных климатических изменений? Быть может, если у нас получится выстроить лучшие отношения с Москвой, начав с того, о чем мы договорились, то это поможет нам сотрудничать в других сферах. До этого еще далеко, мы не питаем иллюзий, но я думаю, что старт дан. Просто надо ясно говорить, что по каким-то темам мы еще не достигли согласия.
Внешняя политика США по отношению к Ирану тоже претерпела изменения. Что вы думаете о готовности руководства Ирана принять новые условия?
Посмотрим. На проверку новых подходов нужно время. Вы правы, у нас новая политика по Ирану. Президент сказал, что мы хотим вступить в переговоры с Ираном. Можно точно сказать, что мы добились большей поддержки наших предложений у международной общественности. Мы даем понять, что если Иран не ухватится за эти возможности, то это будет ошибкой Ирана, а не нашей. Никто не сможет нас обвинить, что мы не предложили Ирану шанс войти в международное сообщество и завоевать доверие с условием прекратить разработку ядерного оружия. Этим мы надеемся получить поддержку в Европе и других регионах, включая Россию и Китай, на тот случай, если Иран откажется сотрудничать и нам придется оказать большее давление в связи с угрозой ядерного оружия. Об этом Обама тоже говорил в Москве, так как это надо рассматривать как общую угрозу. Неверно рассматривать иранскую проблему как проблему США. Это общая проблема.
Осенью в ЕС сменится состав Еврокомиссии. Каковы ожидания США по этому поводу и какие цели американская дипломатия ставит перед собой в Европе?
Мы поддерживаем сильную и активную Европу. Мы не боимся Европы, которая способна действовать во всем мире. Мы понимаем, что все мировые проблемы США решить не в состоянии. Иногда в США звучат мнения, что Америка может решить все проблемы, но это не так. Нам нужны сильные партнеры, и Европа на первом месте в списке благодаря своему процветанию, демократии, общим ценностям и готовностью вмешиваться в мировые дела. Если Лиссабонский договор будет ратифицирован, если в Еврокомиссию придут новые люди, что даст Европе больше способностей для действий, мы будем рассматривать это как положительный вклад.
Недавно Европа пошла на сближение с Белоруссией. Какова позиция США в отношении этой страны?
Я лечу в Белоруссию сегодня (в четверг. - Ред.). Я внимательно следил за развитием событий в этой стране и собираюсь выяснить, как можно улучшить наши отношения. Белоруссия уже предприняла некоторые конструктивные шаги. У нас ограничен - до пяти человек - персонал посольства в Минске, наложены санкции, есть разногласия по развитию демократии. Однако мы хотим, чтобы Европа была процветающей и демократической не только на западе, но и на востоке. Если получится направить Белоруссию на этот путь, это будет замечательно.
Вы собираетесь посетить Украину в рамках этого «тура» по Европе?
Нет, но я собираюсь поехать туда в ближайшем будущем. Там недавно побывал вице-президент. Мы тоже хотим видеть Украину демократическим и сильным государством. У них есть различные проблемы, но мы хотим поддержать Украину по вопросам экономики. Мы хотим, чтобы Украина тоже вела себя активнее, но это сложно, когда их руководство ссорится и не может прийти к согласию внутри страны. В таких условиях трудно их поддерживать. Однако мы рассматриваем Украину как ценного партнера.
/nginx/o/2023/01/24/15098212t1h4956.jpg)