/nginx/o/2008/06/03/46341t1h9076.jpg)
Деятельность банков иногда кажется издевательством над здравым смыслом. После обретения независимости практически все жители Эстонии стали клиентами банков. Теперь многие из них, столкнувшись с непомерным аппетитом банковской машины, вынуждены глотать горькие пилюли, пишет Рейн Вейдеманн.
Мне никогда не приходилось иметь дела с чеками, за исключением тех клочков бумаги, которые я получаю в магазинах или на предприятиях сферы обслуживания в подтверждение покупки или оказанной услуги.
До недавнего времени чек как платежное средство я видел лишь в американском кино. Когда, к примеру, босс вынимает чековую книжку, вырывает из нее листок, подписывает его и вручает подчиненному со словами: «Вы уволены!»
Или когда нанимают адвоката и в качестве аванса вручают ему чек. Адвокат при этом удовлетворенно хмыкает и говорит, что это предложение, от которого нельзя отказаться. Иногда чек вручают вымогателям или женщине, от которой хотят избавиться. В общем, чек — средство решения проблемы.
Обладатель чековой книжки, ясное дело, особа привилегированная. Не скрою, в молодости чековая книжка представлялась мне непременным атрибутом богатого человека, и мечталось о том, что вот объявится дальний и богатый родственник и протянет мне чековую книжку…
Сегодня чеки уже не овеяны тем ореолом, который остался в памяти после просмотра американских фильмов о гангстерах. Вместо чеков появились пластиковые карточки с претенциозными названиями Visa Gold, Master Gold, Diners Club и American Express. Впрочем, расплачиваться ими можно не везде, и, насколько мне приходилось слышать, кое-где воротят нос от карточек American Express. Но я веду разговор не о пластиковых карточках, а о чеках, тем самых чеках Bank of America, которые некогда являлись мне в сновидениях.
Любая история, понятное дело, имеет свою предысторию. Три года назад Нью-Йоркский университет предложил мне и коллеге по Таллиннскому университету, эмерит-профессору Тийне Аун, специалисту по сравнительному литературоведению, написать библиографическую статью для престижной энциклопедии Dictionary of Literary Biography, издаваемой A Bruccoli Clark Layman / The Gale Gengage Learning Group, представительства которого есть в Нью-Йорке, Сан-Франциско, Нью-Хавене и Лондоне.
Название энциклопедии и издателя упомянуто мною отнюдь не случайно.
Во-первых, потому, что сотрудничество с авторитетным изданием является признанием работы любого ученого-гуманитария. Чем больше тебя печатают, тем выше рейтинг ученого в глазах администраторов от науки. Во-вторых, задача запечатлеть имя одного из ведущих эстонских писателей в международном справочном издании — дело почетное. Этот же том, например, включает статью всемирно известного профессора Тартуского университета Юри Тальвета о поэте Хандо Руннеле.
Мы отнеслись к поставленной задаче со всей ответственностью и в срок переслали в редакцию рукопись, отвечающую всем требованиям. Мы не рассчитывали на особую компенсацию за свой труд. Любой гуманитарий в нашей стране знает по собственному опыту, как незначительны гонорары по сравнению с умственными затратами, которые требует написание научной статьи.
После того как мы отправили рукопись, наступило долгое молчание. До нас доходили слухи, что издательство испытывает трудности, а, может, в редакции плохо налажено делопроизводство. И вдруг прошлым летом издатели вышли на связь и спешно, в течении двух недель, потребовали внести поправки. Один из коллег, автор статьи о писательнице Вийви Луйк, был крайне раздосадован таким пренебрежительным отношением к авторам и категорически отказался от сотрудничества. Так что в вышедшем в свет издании нет статьи о Вийви Луйк.
Книга была издана в январе этого года. В один прекрасный день пришла посылка с бесплатным экземпляром для автора, оцененная в 267 долларов. Для Эстонии книга стоимостью почти 3200 крон — это очень дорого.
Запомним эту сумму, поскольку тут начинается история с чеком. Через неделю приходит письмо с гонораром за сделанную работу — присланный издательством чек
Bank of America на 75 долларов, или примерно 860 крон, второй чек для коллеги, всего 1720 крон. Гонорар, конечно, символический, и даже немного неудобно, что он меньше стоимости книги и даже не дотягивает до гонораров за рецензии и статьи, публикуемые в выходящих в Эстонии изданиях.
И все-таки испытываешь гордость: впервые в жизни твой труд оплачивается чеком! Отправляюсь в банк SEB, чтобы обменять чек на кроны. Операционистка, бросив на меня взгляд, сообщает, что на обработку чека может уйти пять недель и это будет стоить 500 крон.
Мысленно прикидываю, что, если бы мой гонорар был еще меньше, например, долларов 50, то мне пришлось бы полностью отдать его банку за обработку чека. Или даже приплатить сверху. Догадайтесь, какие чувства владели мною в тот момент.
Правильно, те самые, которые испытывают сегодня очень многие жители Эстонии, которые, будучи клиентами шведских банков, поступили слишком легкомысленно и вынуждены теперь глотать горькие пилюли, сознавая, что мы живем на планете обезьян.
Поскольку ситуация у нас, как в романе Пьера Буля «Планета обезьян», который, к слову, на эстонский язык в 1973 году перевел Леннарт Мери, за одним исключением: в романе людьми правят обезьяны, а у нас — банки.
Взяв свой чек на 75 долларов, отправляюсь из банка SEB в расположенный через дорогу Swedbank. По дороге мое отношение к чеку меняется, он уже кажется мне внебрачным ребенком, которого надо стыдиться и отдать в детдом.
В Swedbank меня встречает радушное отношение и известие, что обработка чека будет стоить как минимум 100 крон. Не всего, а по меньшей мере! Приходим к согласию в отношении минимальной оплаты.
Попутно мне разъясняют, что собой представляет обработка чека. Это вам не электроника, сотруднику банку приходится звонить в Америку, устанавливать подлинность чека. В общем, деньги поступят на счет в течение трех-пяти недель.
Покидаю банк с бумагой, в которой сказано, что мой чек принят к инкассо. Заодно узнаю, что он является ценной бумагой. Что с того, что стоимость ее всего 860 крон, зато это ц е н н а я бумага. И ни один банк так просто не намерен мне ее дарить. Скорее, ее надо воспринимать как наказание за мою наивность.