«Впереди мель, попробуйте пройти ее на веслах!» — восклицает Сильвер Самс, не первый год организующий походы на каноэ по Соомаа — Болотному краю. В этих местах весну называют пятым временем года.
Водное путешествие по Болотному краю на каноэ в пятое время года
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Мель на болоте — о таком прежде и слышать не приходилось. Впрочем, это вовсе не мель, а автомобильная дорога, преодолеть которую на каноэ не так-то легко. В этих краях за последние 50 лет дорогу, возвышающуюся над болотами, ни разу не заливало водой так, чтобы она превращалась в мель.
Как рассказал местный житель Арно с хутора Хоолмику, всю свою жизнь живущий в Соомаа и много раз переживавший пятое время года, на его памяти такое бурное половодье было лишь в 1956 году, когда ему было пять лет. Хотя вода и сырость доставляют немало хлопот, Арно, по его словам, не намерен покидать эти края.
Жизнь продолжается
В безобидный вопрос о том, есть ли в доме вода, в Соомаа вкладывают совсем не такой смысл, как в других местах. Здесь имеют в виду не водопровод и канализацию, а воду, которая проникает в половодье в дома. Нет, в нашем доме воды нет, отвечают жители Болотного края с гордостью. Арно тоже похвастался: «Мои предки были умными, дом построили на возвышенности».
Действительно, от кромки воды до его дома метра два, однако с каждым часом вода все ближе подбирается к порогу. «В 1999 году, когда вода тоже стояла очень высоко, она дошла вон туда, — показывает Арно на поле и бросает через плечо, садясь в лодку: — И кому эта вода нужна».
Несмотря на то, что вода разлилась на большое расстояние, жизнь здесь продолжается. И Арно отправляется на своей лодке в местную парикмахерскую.
Мы тоже отправляемся в поход на каноэ под руководством Сильвера Самса и его друга Урмаса. За четыре часа мы познакомимся с водным миром Соомаа. «Еще вчера мы вытаскивали каноэ на сушу вон у тех кустов», — говорит Сильвер, показывая на кусты, которые почти наполовину скрыты под водой.
Время от времени задевая веслами по дну, мы движемся в сторону Riisa rantšo (ранчо Рийза) на территории национального парка Соомаа. «Такого прежде не бывало, чтобы вода доходила до окон, ведь большая волна и стекла выбить может», — озабоченно говорит Сильвер.
Терраса вокруг дома и двор затоплены водой, так что о пикнике не может быть и речи. Лишь аисту, свившему гнездо на столбе за домом, похоже, нет дела до высокой воды.
На соседнем с ранчо хуторе ситуация и вовсе критическая: шесть несчастных мокрых коров шотландской горной породы пытаются отвоевать друг у друга место на крохотном островке суши.
«Поплывем дальше и осмотрим площадки для разведения костров», — говорит Сильвер, и в тиши Соомаа его голос долго отдается эхом.
Налегая на весла, мы плывем по водной глади, которой, кажется, нет конца и края. «Сейчас мы движемся вдоль дороги, рядом с нами протекает река», — объясняет Сильвер. Лишь по выступающим из воды столбам можно догадаться, где кончается дорога и начинается река. Но и эти километровые столбы вот-вот скроются под водой. Без провожатых в этих краях делать нечего, кругом вода и никаких ориентиров, запросто можно заблудиться.
Над водными просторами поднимается ветер, по-весеннему теплый и пахнущий сосной. Добравшись до костровой площадки Центра управления государственными лесами (RMK), мы видим, что дверь бревенчатой избушки призывно открыта. Но мы решаем, что на каноэ негоже заплывать в дом. Можно, конечно, взобраться на крышу, до которой, сидя в лодке, легко дотянуться и рукой, но потеря равновесия в каноэ может закончиться купанием в ледяной воде.
Вокруг плавают мусорницы, оторвавшись от поленниц, бесцельно дрейфуют подталкиваемые течением дрова.
Вокруг — тишина, полощущиеся в воде ветви берез и безграничная зеркальная водная гладь. Течением нас несет в Карукозе. Там над дверью домика RMK красуется вывеска: «Дорогие гости! Пожалуйста, оставьте свою уличную обувь за дверью!»
Учитывая сложившуюся обстановку, мы проявляем невежливость и решаем на этот раз не разуваться. Более того, мы въезжаем в дом на каноэ. В гостиной плавают диваны и большой обеденный стол, на кухне вода накрыла даже дровяную плиту. Эта плита пережила и тот паводок, что был 50 лет назад, но тогда уровень воды не дотянул до ее края сантиметров десять.
Баня-бочка, которая зимой успешно выполняла свои функции, покачивается в воде около курной бани по соседству с домиком RMK. Если бы бочка не была привязана к бане, то, дрейфуя по водным просторам, она, скорее всего, уже нашла бы себе нового хозяина.
Однако мусорные ящики, дрова и тюки сена — не единственное, что ветра гоняют по водной глади. Возвращаясь к знакомому лесочку, путешественники начинают переживать. Шевелится? Не шевелится? Все-таки шевелится!
Рекорд побит
Неподалеку от чащи, на льдине, ставшей западней, сидит енотовидная собака. Издалека заслышав наши голоса, она сворачивается в клубок. Мы подплываем и веслом подталкиваем льдину к берегу. Животное бросается в воду и быстро плывет к спасительной суше.
Еще в понедельник стало ясно, что рекорд уровня воды в Соомаа, который пришелся на весенний паводок
1956 года, побит — вода поднялась примерно на 20 сантиметров выше тогдашнего уровня, и до 5-метровой отметки не хватило всего 13 сантиметров. Но на сколько вода в Соомаа может подняться еще? Этого пока никто предсказать не в силах.
В ночь на понедельник был сильный мороз и разлившуюся в лесу воду сковал лед, который снизил уровень воды. Местные не верят, что вода может подняться выше пяти метров.
«Ну, что это за жизнь, а?» — спрашивает Сильвер у Арно с хутора Хоолмику. «А чем она плоха? Жизнь прекрасна. Катится себе, как горошина по ладони, — отвечает Арно. — И через год все повторится снова!»