Ревель Петра, или История одной даты

В музее «Домик Петра» в Таллинне среди многочисленных экспонатов той эпохи находится и такая картина, изображающая русского царя Петра Первого. Фото: Кюллике Роовяли

В октябре 1710 года Эстляндия была завоевана Петром I. И хотя до окончания Северной войны было еще далеко, судьба прибалтийских земель решилась, пишет докторант Таллиннского университета Мария Сморжевских-Смирнова.

Осенью нынешнего года нельзя не вспомнить о событиях Северной войны (1700-
1721): 300 лет назад вся территория Эстляндии, к которой относились земли от Нарвы до Ревеля, и Лифляндии — от Дерпта до Риги — была завоевана Петром Первым.

Из владений шведского короля Карла XII Эстляндия и Лифляндия перешли под скипетр и державу Российской империи, частью которой оставались до 1918 года.

От провала к «прорыву»
Война со Швецией за балтийские земли началась для молодого Петра с Нарвской трагедии: желая вернуть «праотеческий» град, царь потерпел сокрушительное поражение. Русское войско было разгромлено, генералы взяты в плен, а Карл XII высмеял Петра: отчеканил медаль, изображавшую бегущего с поля боя и плачущего русского царя. В Европе не смолкали разговоры о полном и окончательном поражении России.

Реванш под Нарвой был взят Петром через четыре года — в 1704-м. О долгожданной победе царь написал друзьям так: «Инова не могу писать, только что Нарву, которою четыре года нарывала, ныне, слава Богу, прорвало». 

Примечательно, что после взятия Нарвы Петр I предложил шведам заключить «всеполезный» мир и положить конец кровопролитной войне. Карлу XII царь обязался вернуть Дерпт, а за Россией оставить Нарву и Санкт-Петербург, щедро заплатив за эти территории деньгами. 

Кто знает, как бы сложилась судьба прибалтийских земель, прими шведский король условия этого мира? Однако предложения России были отвергнуты: шведы планировали активное наступление в глубь России и намеревались ни много ни мало — брать Москву.

Амбициозные планы Карла XII пресекла Полтавская битва в 1709 году, когда шведская армия была сокрушена, а Карл XII ранен и тайно отправлен в Турцию.

 После триумфальной Полтавской победы 63-тысячная русская армия направилась к Риге, и театр военных действий вернулся в Прибалтику и Финляндию. Здесь только за один 1710 год русскими войсками были взяты семь мощных городов-крепостей: Выборг, Эльбинг, Рига, Дюнамюнде, Пернов (Пярну), Кексгольм (по древним русским летописям — Корела) и Ревель.

Выборг, Рига и Ревель были самыми желанными для царя Петра. Выборг  обеспечивал безопасность Санкт-Петербурга со стороны моря; «крепкая подушка Санкт-Петербургу» — так называл его Петр. Рига и Ревель открывали для молодой империи большие возможности по всей Восточной стороне Балтийского моря.

Выборг был взят Петром в мае, Рига — в июле, а Ревель, завершивший список побед 1710 года, сдался на милость победителя 29 сентября, т.е. 12 октября по новому стилю.

Сражения за прибалтийские города велись не только порохом и огнем. В ход шли также листовки и обращения к местным жителям, превосходящие по глубине мысли и изяществу слога все хорошо нам известные современные кампании пиарщиков.

И оружием, и словом
Осажденных горожан эти агитационные по сути воззвания убеждали принять «искреннюю милость и благосклонные намерения», «благодеяния и ласку» российского царя. Петр лично обращался к представителям всех сословий, разъясняя конечную цель своих действий: «обеспечить и даровать нашему государству и всем соседним странам надежный и прочный мир», а Эстляндии, путем ее «счастливого присоединения» к России, — «всеобщее спокойствие, безопасность и благоденствие».

Ревель сдался Петру практически сразу и без сопротивления, в отличие от Риги, осада которой длилась почти 9 месяцев. Тихому и скорому «взятию» Ревеля способствовали два обстоятельства: отсутствие в городе питьевой воды (русские, подойдя к городу, сразу перекрыли канал, снабжавший город водой) и начавшаяся эпидемия чумы, унесшая тысячи жизней.

К тому же на момент своей капитуляции столица Эстляндии уже не могла надеяться на подкрепление — все территории в округе были заняты российскими войсками. С капитуляцией Ревеля шведы лишились своих  надежных оплотов в Прибалтике, а у Петра снова появилась надежда на заключение мира.

Все лето и осень 1710 года Петра поздравляли союзники — король Дании Фредерик IV и польский король Август II, воевавшие со шведами на других направлениях.
В декабре 1710 года балтийские победы стали темой одного из самых удивительных посвящений: Черниговский архиепископ Иоанн Максимович написал о взятии Риги и Ревеля стихи.

Две столицы были представлены здесь весьма необычно, в ипостасях библейских городов-антиподов. Рига описывалась как древняя блудница-Вавилон, справедливо пострадавшая за строптивость и гордость. Так автор прозрачно намекал на осаду города и его нежелание сдаваться.

Ревель же, напротив, был назван чистой Девой, которая долгие годы ждала своего истинного «жениха» — Петра Первого. В отличие от Риги, за которую еще отец Петра, царь Алексей Михайлович воевал со шведами, Ревель был совершенно новым рубежом для России.

Все это стало поводом  наделить Ревель чертами Небесного Иерусалима, новой земли, дарованной Богом российскому царю. И хотя в заключение архиепископ настоятельно рекомендовал Петру брать Стокгольм, история распорядилась по-своему.

По военному этикету
В 1721 году был заключен Ништадтский мир, тяжелый для Швеции и долгожданный для России. Согласно военному этикету, за завоеванную Лифляндию Петр выплатил компенсацию побежденным — 2 миллиона ефимков, огромную по тем временам сумму, равную 2 миллионам рублей, а также право беспошлинно покупать хлеб в Риге и Ревеле на 50 тысяч рублей.

Для некогда шведской Прибалтики наступила новая политическая эпоха. Оценки ее различны, но неизменно одно: она была и хранит о себе память не только на страницах истории.