или Что такое кризис гражданского национализма в современном обществе. Иммигранты не обязательно станут угрозой, они могут быть союзниками, пишет обосновавшийся в Таллинне британский журналист Абдул Турей.
Как стать эстонцем
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Недавно я прочитал в гимназии Хуго Треффнера и других школах Тарту несколько лекций о кризисе гражданского национализма. Школьники меня тихо выслушали, а после моего ухода, как потом рассказали учителя, начали горячо спорить по поводу того, что все это означает для Эстонии.
Не все читатели хорошо представляют себе, что же это такое — гражданский национализм, еще меньше людей осведомлены о том, что он находится в кризисе, поэтому позвольте мне дать некоторые пояснения.
Моя родина Великобритания может распасться подобно Советскому Союзу. И произойти это может не через пять или десять лет, а уже в следующем году или через год. Такая же участь может постигнуть Бельгию, Испанию, ЮАР и даже США. Канада оказалась на волоске от распада четырнадцать лет назад.
Времена меняются
В общем и целом можно выделить две существенно различающиеся идеи относительно национальной государственности. С одной стороны, сторонники общественного договора еще со времен Руссо утверждают, что легитимность национального государства обеспечивается тем, что все жители определенной страны соглашаются жить по определенным общим правилам.
В Великобритании есть представительная демократия, конституционная монархия, сильная церковь (англиканская церковь в Великобритании и пресвитерианская в Шотландии), система обычного права в Англии и Уэльсе, а также смешанного права в Шотландии. В 90‑х годах в Шотландии и Уэльсе — отдельно от Англии — появилась своя система соответственно собственного парламента и национальной ассамблеи.
Все эти институты имели свою историю и в течение столетий были востребованы народом. Они являли собой хребет британского самосознания. Например, национальный гимн Великобритании «Боже, храни королеву» выражает отнюдь не любовь к родине, а верность монархии.
Сейчас жители Британии утратили пиетет перед национальными институтами, никто не ходит в церковь, парламент стал объектом презрения, а национальный гимн — предметом издевательств. Кроме того, в 80-х годах у власти находилась консервативная партия, что привело к отчуждению значительной части населения, особенно в Шотландии, где начался подъем шотландского национализма. Сейчас к власти приходит поколение политиков, выросших именно в эти 80-е годы.
Шотландская национальная партия, ратующая за суверенитет Шотландии, призывает организовать народное голосование еще до наступления 2011 года.
Если к власти вновь придут консерваторы, на что указывают результаты опросов общественного мнения, шотландцы могут проголосовать за суверенитет не только из-за того, что к нему стремятся, а просто потому, что не желают видеть еще одно консервативное правительство.
Какое отношение все это имеет к Эстонии? Дело в том, что существует еще одна идеология национальной государственности, а именно этнический национализм. Согласно этой теории, впервые изложенной в начале XIX века немецким философом Йоганном Готфридом Гердером, легитимность национального государства обеспечивается тем обстоятельством, что все его жители являются представителями одной национальности: они говорят на одном языке, имеют схожую внешность, поют одни и те же песни, придерживаются общих традиций.
Эстония является достаточно ярким примером того, как можно создать этнический национализм из ничего, поскольку случилось именно так, что идеи Гердера и его последователей в середине XIX столетия получили распространение в Прибалтике. «Ах, у нас нет своего национального эпоса», — подумал Фридрих Рейнхольд Крейцвальд. И создал его.
Гражданский национализм отличается инклюзивностью и гибкостью, у этнического национализма этих качеств в принципе нет. Поэтому эстонский этнический национализм столкнулся с определенными проблемами.
Возможен ли вообще этнический национализм в современном мире, в котором миллионы людей перемещаются из одного государства в другое?
Руководители Эстонии мечтают сделать свою страну такой же процветающей, как Швеция, Финляндия или Норвегия. Но если Эстония достигнет этого, появятся и иммигранты, остановить это никак невозможно. Они явятся не только из Африки или Азии, но и из Европы, где проживают миллионы человек, внешность которых отличается от типично эстонской. И если они не появляются, то лишь потому, что великий проект Эстонии провалился.
Могут стать союзниками
В Эстонии существует серьезная демографическая проблема, так как численность населения страны сокращается. Трудное экономическое положение никак не способствует осуществлению правительственной программы, стремящейся побудить людей более активно рожать детей. Если нет работы и денег, значит, нет и детей.
В последнее время мне приходилось довольно часто беседовать с молодыми людьми, и из этих разговоров выяснилось, что мои собеседники абсолютно уверены в том, что свойственный Эстонии этнический национализм был, есть и будет всегда. Никто и слышать не хочет о варианте Канады, где существует два государственных языка.
И при всем при этом есть еще один аспект: государства, основанные на гражданском национализме, пребывают в кризисе, однако идеи гражданского национализма так же сильны, как и прежде, а, может, становятся еще сильнее. На самом деле многие этнические национальные государства превратились в страны, основанные на гражданском национализме, в том числе и фактически все страны Западной Европы.
Как и Эстония, Шотландия является малым государством Северной Европы. Она обладает известным во всем мире национальным достоянием и твердым самосознанием. При этом вам может показаться, что шотландский национализм имеет этнический характер. Но это не так.
Шотландская национальная партия последовательно стремилась заручиться поддержкой мусульман азиатского происхождения, других иммигрантов и их потомков. Она призвала их считать себя шотландцами и использовала их в качестве союзников, чтобы в своем стремлении повысить национальную гордость шотландцев. Эта партия попыталась привлечь на свою сторону даже так называемых иммигрантов новой Европы, в том числе и эстонцев, прибывших в Шотландию.
С помощью инклюзивной политики Шотландская национальная партия превратилась из политической силы, занимавшей в 80-х годах узкую нишу, в партию правящей коалиции. Короче говоря, шотландцы приняли гражданский национализм, который они и противопоставляют гражданской идентификации Великобритании.
Возможно, Эстонии следовало бы последовать примеру Шотландии. Может быть, решение заключается в усилении эстонской национальной гордости, а не в ее локализации.
Иммигранты не обязательно станут угрозой, они могут быть и союзниками. Те, кто сюда приезжают, не хотят учить русский или английский язык, они хотят выучить эстонский. Если я останусь здесь жить и обзаведусь детьми, то буду содействовать тому, чтобы они говорили дома по-эстонски и считали себя эстонцами, хотя будут выглядеть, разумеется, не так, как другие.