Классика вдохновил Прийт Пярн

Игорь Ковалев будет присутствовать сегодня на сеансе в кинотеатре Sõprus. Фото: PÖFF

«Animated Dreams» посетил 58-летний Игорь Ковалев — живая легенда анимационного кино.

Главный гость начавшегося вчера фестиваля анимационных фильмов «Animated Dreams» Игорь Ковалев — автор первого в Голливуде не диснеевского фильма, сумевшего собрать более 100 миллионов долларов кассовых сборов, «Карапузы» («The Rugrats Movie»).

Он многократно становился победителем известных анимационных фестивалей, и международная ассоциация мультипликационного кино ASIFA отобрала два его фильма — «Его жена — курица» и «Молоко» — в число 50 лучших произведений за последние 50 лет наряду с работами таких мастеров, как Прийт Пярн, Юрий Норштейн, Ник Парк, Михаэла Павлатова, Каролин Лифилт и Йержи Куциа. Есть ли здесь противоречие? Ковалев утверждает, что нет.

В Эстонии ходит легенда, что в начале 1980-х вы пошли в  кино и в обозрении увидели фильм Прийта Пярна «Треугольник», который изменил вашу жизнь. Это правда?

Абсолютная. Был какой-то польский фильм, который досматривать мне не хотелось, а «Треугольника» хватило сполна. Я тут же купил билет на следующий сеанс, чтобы посмотреть фильм второй раз. А между сеансами пошел прогуляться, чтобы остудить переполнявшие меня эмоции.

Обозрения, когда на большом экране можно было посмотреть документальные и анимационные картины, были хорошей традицией.

Очень хорошей. Сейчас негде посмотреть такие фильмы, кроме фестивалей. На российских телеканалах найти авторские анимационные картины можно только днем с огнем. Мои фильмы показывают там очень редко.

Что в тот момент было таким особенным в «Треугольнике»?

Меня поразила не столько сама анимация, сколько графика — то, как фильм был нарисован, жесткие, немного грубые линии. И то, как эти жесткие линии гармонируют с пластикой анимации.

Ничего подобного я нигде раньше не видел. Многие говорят, что это восточно-европейский стиль, но я бы поспорил — скорее, это Западная Европа. Это было свежо и интересно, напоминало картины художников, которые мне нравятся, например, Пикассо. Гораздо позже мне удалось познакомиться с Пярном уже лично, мы даже стали дружить — он приезжал ко мне в гости в Москву, а я к нему — в Таллинн.

Сам Пярн вспоминал, что вашу первую самостоятельную картину «Его жена — курица» (1989 год. — Ред.) приняли за его собственную. Стиль рисунка немного похож.

Я этого и не отрицаю. Пярн оказал на меня огромное влияние, особенно в двух первых фильмах (и в «Андрее Свислоцком», 1991). Но в плане режиссуры мы все-таки очень разные. И, благодаря небесам, чем больше проходит времени, в плане графики тоже!

В 1996 году на фестивале в Оттаве, где ваш фильм «Птица на окне» завоевал гран-при, а картина Прийта Пярна и Янно Пыльдма «1985» была отмечена лишь призом за лучшее изобразительное искусство, вы объявили со сцены, что жюри ошиблось, выиграть конкурс должен был Пярн. Четыре года спустя уже Пярн там же, в Оттаве, заявил, что победителем должен стать фильм Ковалева «Летающий Нансен».

Ну да, было такое. (Смеется).

Довольно абсурдная картина «Его жена — курица» (по сюжету муж обнаруживает, что многие годы жил с курицей, и это не дает ему покоя, поскольку доселе счастливая жизнь перевернулась с ног на голову) хоть и победила в Оттаве, но в России вызвала, скорее, непонимание.

Действительно, когда фильм завоевал в Оттаве гран-при, все были удивлены. Полагали, что это некий сумасбродный сюрреализм, не хотели вникать в идею и замысел. Причем именно сами аниматоры. Вероятно, не понравился и изобразительный стиль.

Почему?

Я не знаю. Возможно, дело в том, что в России до сих пор ощущается сильное влияние «Союзмультфильма», а в этой картине было влияние Диснея. Российская авторская анимация вообще стремится быть немного детской.

В 1988 году вместе с единомышленниками вы основали в Москве первую в России независимую студию «Пилот», которая годами работала, если я не ошибаюсь, в церкви?

Да, это была недействующая православная церковь. До перестройки часто случалось, что в бывших церквях работали фабрики… Например, «Союзмультфильм» и его кукольный филиал. Когда времена изменились, «Пилот» переехал. Недавно я там побывал, там восстановлена церковь. В том месте, где когда-то сидел я, установлен алтарь.

Было очень странное ощущение.

В 1991 году вас пригласили в Голливуд. До сих пор злые языки говорят, что вы экспортировали Прийта Пярна в Голливуд. Вы делали там сериалы и сняли один полнометражный фильм «Карапузы» («The Rugrats Movie», 1998), который стал грандиозно популярным. Простите, сложно представить вас за океаном.

(Смеется). У меня нет предрассудков. Нужно просто разделять развлечение и искусство. Габор Ксупо (американский продюсер, совладелец известной студии Klasky Csupó. — Ред.) предложил такую возможность, когда посмотрел в Оттаве мою картину «Его жена — курица». Я согласился.

Вы один из немногих, кто работал в крупной студии, но сумел за тамошние деньги делать и серьезное искусство.

Наверное, даже единственный, по крайней мере, я не знаю никого другого. Все говорили, что мне повезло. Но это было моим условием, Ксупо дал обещание и его сдержал. Отдаю ему дань уважения.

Американский период уже позади? Я звоню вам по московскому номеру.

Я работаю как в России, так и Америке. Сейчас — в Москве, делаю анимационный сериал. Но окончательно я еще не вернулся, хотя студии Klasky Csupó в прежнем виде, как 20 лет назад, уже не существует. Она есть, но едва дышит.

Ваша последняя картина «Молоко» вышла 7 лет назад...

Будет-будет и новая. В сотрудничестве Канады и России. Через некоторое время уже начнется производство.

О чем этот фильм?

О любви. Двое мужчин и женщина.

Как «Треугольник»?

(Смеется). Да, любовный треугольник, но довольно жесткий, с убийством и кровью.

Почти все ваши авторские фильмы объединяет нечто особенное, загадочная разрушающая атмосфера, где бытовое смешивается с мистическим, и это оказывает влияние на отношения ваших героев между собой. 

Меня интересуют отношения людей между собой, и во всех моих фильмах присутствует тема одиночества и безнадежности. Меня часто спрашивают, почему мои картины столь пессимистичны и даже негативны? Я всегда отвечаю: вероятно, потому, что в жизни я оптимист, люблю смеяться, шутить и выделывать фокусы. Вот такой парадокс.

Как так, ведь «Летающий Нансен» — почти комедия?

Верно. Но это, пожалуй, единственное исключение. Для меня важно, чтобы в фильмах была непредсказуемость.

Кажется, иногда в картинах вы говорите об очень личном.

Да, в них много воспоминаний детства, но это не точное воспроизведение моей жизни. Я старался вложить в них больше ощущений, вымышленного в них меньше, чем невымышленного.

У нас все хвалят эстонскую анимацию, но смотреть ее хотят немногие. Насколько хорошо вас знают в России?

Наверное, все же знают. Когда у нас отмечали столетие русской анимации, зрители, критики и исследователи составили символический список из лучших фильмов: там было много коммерческих картин, но при этом в список попали целых четыре мох фильма, а впереди оказались только такие мастера, как Федор Хитрук, Юрий Норштейн, Александр Петров и Александр Татарский. Что тут скажешь...

Ретроспектива фильмов Игоря Ковалева пройдет сегодня в 20.00 часов в к/т Sõprus. На месте будет находиться и автор.