Жить или не жить в Эстонии?

Айн Тоотс Фото: «МК-Эстония»

В своем предновогоднем выступлении президент Ильвес затронул тему тех, кто хотят жить в Эстонии. Поводом послужила убыль населения, как естественная, так и порожденная эмиграцией, пишет в "МК-Эстонии" обозреватель Айн Тоотс.

В период между переписями 2011 и 2000 годов она составила 75,6 тысячи человек, хотя между переписями 2000 и 1989 годов была 195,6 тысячи, то есть на 120 тысяч больше, и тогда это никого не тревожило.

Причина в том, что если в 1990-х люди уезжали из одной неизвестности (что будет в Эстонии?) в другую (что будет, например, в России?), и никто не знал, правильно это или нет, то сейчас они снимаются с насиженных мест по знакомому уже древним мотиву ubi bene, ibi patria (где хорошо, там и родина – лат.). У нас почему-то рассматривают лишь одну сторона этого процесса, то есть уезжающих, забывая о приезжающих или желающих приехать сюда, для которых Эстония может стать родиной.

Хотеть жить – не обязанность

Если в период с 2007 по 2011 год из Эстонии ежегодно уезжало по 4-6 тысяч человек, то и сюда приезжало 3-4 тысячи, из них до половины были возвращенцами. Все течет, все меняется, и наверняка наступит день, когда проблемой станет не то, что так много уезжают, а напротив, что так много приезжают.

Хотеть жить в Эстонии – это не обязанность, а предпочтение, в основе которого лежат разные мотивы, от привычки и безразличия до осознанного выбора и веры в будущее страны.

Ротация населения в эпоху глобализации – естественный процесс, который, правда, воспринимается болезненно в небольших странах, переживающих за сохранение своей идентичности и самобытности. В основе идентичности Эстонии лежит язык, а вот самобытность ее – величина переменная. В нее входят наслоения разных эпох – и мифология дохристианской эры, и отпечаток датского, немецкого, шведского, российского владычества, и воспоминания о довоенной республике, и угасающая ностальгия либо неприязнь по отношению к советскому времени, не говоря уже о драматичных переменах последнего двадцатилетия.

Хотеть жить в Эстонии значит окунуться в это месиво, пропитаться им и попытаться нащупать точки опоры, которые могут поддержать это желание. Не подстроиться под что-нибудь, а найти свои точки опоры в здешней реальности, ибо именно на этом зиждется самобытность Эстонии. И таких точек хватает.

Первыми вошли, первыми и вышли

Можно, конечно, спорить, стоило ли Эстонии предпочесть переходу на евро в 2007 году раздувание мыльного пузыря ВВП за счет дешевых кредитов, но фактом остается то, что если мы почти первыми вошли в кризис, то в числе первых начали из него и выходить. Объем ВВП в 2011 году (15,95 млрд евро) был лишь чуть ниже, чем в рекордные 2007 и 2008 годы, а в 3-м квартале 2012 года превысил все аналогичные предыдущие показатели.

Кроме того, если в годы бума наш экспорт был 8-8,5 млрд евро, то в 2011 году он превысил 12 млрд, причем дефицит внешнеторгового баланса снизился с 2,5-3,5 млрд до 660 млн. Это значит, что в экономике Эстонии есть на что опереться.

Более противоречива ситуация на рынке труда, и не столько из-за нехватки рабочих мест, сколько нужной рабочей силы. Если в ноябре 2012 года в Кассе по безработице числилось 39 тысяч безработных, то там же в течение месяца предлагалось 7500 ваканский. Работа в Эстонии есть, но не каждому она подходит.

Куда дует ветер?

Жизнь части неэстонцев отравляют терминологические изыскания экспертов по интеграции, например, упоминание иммигрантских корней переселенцев советского времени в проекте новой программы интеграции. В утешение обидившимся можно сказать, что не так страшен черт, как его малюют. Термин этот есть и в отчетах Департамента статистики, где он спрятан в разделе не народонаселения, а социальной жизни и учитывает иммигрантское прошлое лишь первого и второго поколения. Это значит, что внуки переселенцев считаются уже не иммигрантами или их потомками, а полноценными представителями коренного населения. Кстати, 1,8% лиц с иммигрантскими корнями были в 2011 году этническими эстонцами.

Немало жителей Эстонии работает сейчас в Финляндии, но долго это вряд ли продлится: в 3-м квартале 2012 года рост ВВП в Эстонии был 3,5%, а в Финляндии – минус 1%. Ветер подул в другую сторону, и вскоре это почувствуют также гастарбайтеры из Эстонии, тем более что у финских предпринимателей не угас интерес к переносу своего бизнеса сюда.

Чуть иначе развиваются наши взаимоотношения с другим соседом, Россией.

И туристический бум, и скупка россиянами недвижимости в Эстонии говорят о том, что в будущем российский вектор станет играть в нашей жизни большую роль, чем сегодня. Понемногу присматривается к нашим реалиям и российский бизнес, да и кое-кого из россиян наверняка уже посещала мысль хотеть жить в Эстонии. В 2011 году иммиграция из России составила 1200 человек.

Что дальше? Ясно, что продолжится снижение рождаемости, особенно через 10-15 лет. Это значит, что увеличение числа желающих жить в Эстонии за счет естественного прироста нереально. Остается надеяться на миграцию, только управление этим процессом требует поистине мастерства высшего пилотажа.