Ахто Лобьякас: лошадиный сон

Ахто Лобьякас Фото: Pm

Подоплека разразившегося в Европе скандала вокруг конины в изделиях из говядины имеет культурологический и экономический характер, пишет колумнист Ахто Лобьякас. Узнать, что говяжьи полуфабрикаты содержат конину, не просто для культуры, где лошадь, по сути, имеет статус домашнего любимца.

Тот, кому приходилось летними вечерами водить лошадь на водопой или просто перегонять с одного луга на другой, знает, что это не совсем обычное животное. К лошадям, как и к другим животным, которые живут рядом с людьми, можно относиться как к членам своей семьи. Но в отличие от большинства других животных лошадь в какой-то степени очеловечивается.

Лошадь все понимает. Она не тупая скотина. Она никогда не наступит на человека. У нее больше общего с собакой, чем с коровой или бараном. Она обладает способностью составлять с человеком пару, причем находясь на более сильной позиции, и это делает ее багородным существом.

Видимо, то обстоятельство, что деревенская идиллия в сегодняшней Европе — это нечто совсем другое, чем 20 лет назад, является одной из причин того, почему скандал, так задевший жителей Западной Европы, оставляет нас сравнительно равнодушными.

Лошадь стала таким же животным, как и все другие. Мы находимся еще достаточно далеко от той точки европейской культуры, где пересекаются пути homo sentimentalis (человека чувствующего) и homo consumens (человека потребляющего).

Наиболее возмущены, естественно, homo sentimen­talis. Узнать, что замороженные говяжьи полуфабрикаты — лазаньи и котлеты Findus, Nestlé или других производителей содержат конину, а в некоторых говядины нет и вовсе — это не просто для культуры, где лошадь, по сути, имеет статус домашнего любимца. Тут речь идет, в основном, об англоговорящем мире во главе с Великобританией, Ирландией и США.

Реакция на обнаружение конины в популярных продуктах сравнима с тем эффектом, который произвело раскрытие тайны загадочного сырья в американском фантастическом фильме 1973 года «Зеленый сойлент».

В этом фильме перенаселенный мир кормят странным продуктом зеленого цвета, который, как выясняется в конце, производят не из планктона, как говорили людям, а из человеческих останков.

Кто старых фильмов не смот­рит, для сравнения эффекта может попытаться представить себе, какой силы должно было быть западное общественное мнение, если оно заставило корейцев на время сеульской Олимпиады воздержаться от употреб­ления собачины в общественных местах. А ведь собачина там деликатес!

Разумеется, лучше раз увидеть, чем сто раз услышать. Надо жить в Британии, чтобы понять, почему там существуют Королевское общество защиты животных и Национальное общество защиты детей. Разница небольшая, но красноречивая.

Наверное, можно сказать, что нет более сентиментального человеческого сообщества, чем то, которое несколько десятилетий назад можно было обозначить термином «британский низший класс». Правда, после Тэтчер большая его часть стала средним классом, а после Блэра его сложно однозначно дефинировать. Но смысл сохраняется.

В материковой Европе, где люди съедают 100 000 тонн конины в год, дело обстоит сложнее. С приходом христианства в Средние века, которые у них были раньше, чем у нас, Папа Римский запретил есть конину. Утверждают, что таким образом он хотел искоренить германские языческие традиции, в которых ритуальные жертвы лошадей играли большую роль.

Как бы там ни было, распространение христианства в Европе хорошо коррелируется с исчезновением конины из меню. Лишь исландцам удалось выторговать себе исключение. Кстати, в Эстонии лошадиные кос­ти пропадают из культурных слоев древних поселений с приходом рыцарей-крестоносцев — может быть, это один из знаков прихода христианства. То, что у нас есть люди, которые почитают конину за деликатес, результат влияния степных народов, пришедшего к нам через Россию.

Исключениями в христианской Европе являются Франция, Бельгия и Италия, где отношение католицизма с христианству и всему вокруг несколько иное и где в прагматичные последние десятилетия ХIХ века конина сделала мощный comeback.

Бедные люди тоже хотели есть мясо. Как результат в Брюсселе на площади Журдан, которая расположена совсем недалеко от евроквартала, можно наблюдать такие сцены — в мелкобуржуазной идиллии в теп­лую погоду люди пьют чай или вино у прилавка мясника, на котором в стиле ретро начертано, что «конина делает сильным».

Одним из магнитов на этой площади являются лучшая во всем Брюсселе картошка-фри, которую продают в будке с вывеской «Maison Antoine», секрет которой заключается в том, что ее обжаривают в смеси оливкового масла, говяжьего и конского (!) жира.

В материковой Европе в контексте нынешнего скандала больше всего обеспокоен homo consumens. Происходящее является прямым вызовом расположенной в полукилометре от площади Журдан штаб-квартире Еврокомиссии, которая считает своим самым большим достижением то, что она сделала из потребителя человека.

При этом права европейцев именно как потребителей прописаны наиболее исчерпывающим образом, самым что ни на есть убористым шрифтом и невзирая на все административные границы.

Ситуация, когда Евросоюз, к которому недавно присоединилась Румыния, наводняется дешевой кониной из этой страны, где лошадей забивают из-за запрета в Румынии гужевого транспорта, и конина начинает вытеснять более дорогую говядину, превращается для еврократов в кошмарный сон.

Альянс Еврокомиссии, homo consumens и homo sentimentalis безо всяких сомнений в нынешней Европе достаточно силен, чтобы прогнать конину из говяжьей лазаньи и котлет. Из фритюров Maison Antoine конский жир, естественно, тоже никуда не денется. Так что и люди сыты, и лошади целы там, где их воспринимают как сотоварищей. А для Эстонии это еще одна история о Европе за нашим окном.