Варе: успех — в специализации

Пусть будет так, как было», — сказал Райво Варе, с промежутком в несколько лет во второй раз позируя для Postimees на фоне того же самого дома. Точно такой же менталитет характеризует, по его мнению, и сегодняшнюю Эстонию. Фото: Пеэтер Ланговитс

Бывшего высокопоставленного государственного чиновника Райво Варе беспокоит, что часть нашей элиты довольствуется достигнутым и не собирается ничего менять.

Бывший высокий государственный чиновник, ныне инвестор, преподаватель и экономический эксперт Райво Варе, называющий себя человеком, который помогает улучшать общество, знает, в каком направлении должна развиваться Эстония, и не делает из этого тайны.

Чем вы сейчас занимаетесь?

У меня есть несколько небольших инвестиционных проектов и проектов, связанных с недвижимостью, ими я и занимаюсь, а сын Рейо по мере сил помогает. Еще я консультирую фирмы и проекты как в Эстонии, так и за рубежом — от России до Испании. В основном я помогаю улучшать общество. Недавно я сделал для ТТУ трехмерный путеводитель по зданию — это очень практичная вещь, в основе которой инфотехнологии, он помогает ориентироваться в университетском городке.

Я наслаждаюсь тем, что могу свободно планировать свою жизнь, кроме того, на государственной ниве я проработал достаточно долго. Мне не нравится заданное меню — я хочу, чтобы у меня была и личная жизнь.

А если бы сейчас вам предложили возглавить Департамент полиции и погранохраны?

Это было бы несерьезно. К тому же у меня нет никаких долгов перед эстонским государст­вом. Этой работой должны заниматься те, у кого этот долг есть, и кто лучше приспособлен к нынешней сис­теме. Мне не нравится политическое навешивание ярлыков, а это неизбежно сопутствует такой должности.

Что вы как специалист по вопросам управления вообще думаете об этом конкурсе и других подобных провалившихся поисках руководителей на уровне государства?

Все это выглядит весьма постыдно. Ведь ясно, что конкурс был фарсом, проведенным для того, чтобы назначить на должность своего человека. Но как разрушительно это действует на тех, кто участ­вовал в конкурсе! После этого довольно трудно найти мотивацию, чтобы продолжить свою работу. Остается глубокий рубец, рубец от несправедливости.

Я вообще против несправедливости, но, к сожалению, она встречается как в Эстонии, так и во всей Европе. На это указывал и наш президент. Несправедливость — это одна из самых серьезных проблем, беспокоящих людей, и это самая ужасная вещь, которую руководитель может причинить своим подчиненным.

Что касается Европы, то сейчас во многих странах народы ощущают несправедливость. Даже немцы, которые намного богаче нас, спрашивают, почему в Греции у чиновника публичной службы пенсия выше, чем у них.

Время от времени у нас говорят об изменении налоговой системы. Теперь Индрек Нейвельт опять поднял эту тему. Так все-таки надо что-то менять?

В отличие от некоторых политиков я считаю, что изменение налоговой системы — это не табу, она должна жить и дышать точно так же, как любая другая система. Но и утверждение, что с налогами играть не стоит, тоже верно. В том, что предлагает Нейвельт, нет цели, ради которой все это следовало бы сделать.

На мой взгляд, очень правильную идею выдвинул Олари Тааль, который сказал, что нельзя облагать налогами сам процесс становления богатыми, облагать налогами нужно то, чем уже владеют, будучи богатыми. Ровно до тех пор, пока человек мотивирован не уклоняться от уплаты налогов, все в порядке. Франция сейчас уже доказала это за нас. Бороться с законами экономики какое-то время можно, но это обходится дорого и заканчивается всегда одинаково.

У нас в Эстонии сейчас не совсем понятно, чего мы хотим. Хорошо, мы хотим, чтобы люди не уезжали, но нам следовало бы также сказать, какие именно люди. Это большая разница — кто именно уезжает. Нам следует выяснить, в каких сферах мы понесли наибольший урон, и разработать меры по возвращению людей. Возможно, даже придется завезти в страну дополнительные ресурсы.

Мы являемся чемпионами мира по адаптации, а за последние 20 лет мы адаптировались особенно хорошо. Мы верим, что даже если с неба посыпятся кинжалы, то мы переждем где-то за углом и все равно как-то все уладим. Мы недовольны, но все равно верим, что, в конце концов, как-то справимся.

Это не то, чтобы было неправильно, но все-таки действует лишь до определенного момента. Разумнее было бы сначала выяснить, где может пойти дождь из кинжалов. В первую очередь, лидеры должны уметь предвидеть, что может нас ожидать.

Как очень маленькое окраинное государство мы не может позволить себе много ошибок, у нас нет для этого ресурсов. Поэтому мы не можем действовать наобум, мы должны быть дальновидными, чтобы выиграть время.

Это логичная модель мышления, которой противоречит другая модель, когда одни говорят, что вообще ничего не надо делать, а другие — что все плохо, и что все нужно развернуть на 180 градусов. И никто не задумывается, а какая у нас ситуация на самом деле. А она меняется очень быстро, и с этим нужно считаться.

Наша главная проблема в том, что никто из нашей политической элиты не хочет думать в длительной перспективе, это даже не считают важным. А конъюнктурные решения все время только ухудшают положение. Финны и шведы, например, очень активно занимаются именно мыслительной деятельность на уровне государства.

Еще один из наших недостатков заключается в том, что мы не рассматриваем общественные и частные интересы как единое целое, скорее они считаются противоположными. Такое маленькое государство, как наше, должно быть прозорливее и гибче других.

Часть нашей элиты довольствуется достигнутым и не собирается ничего менять. В бизнесе действует принцип, что если остановишься, то погибнешь. В публичном секторе распространено мнение, что пусть все будет так, как было. А если что-то не получается, то говорят, что все это вражеский заговор.

Если вернуться к экономике, то в каком направлении нам следовало бы двигаться, каковы они, наши возможности?

Я считаю очень важным иметь эффективную модель управления, разработке которой уже сейчас, к сожалению, сильно противодействуют. Это намного сложнее, чем слияние или разделение самоуправлений, и охватывает несколько сфер.

Во-вторых, необходимо существенное повышение качества образования. Это уже делается, но продвигается с трудом. Наряду с бесплатным образованием следовало бы говорить о селективном и направленном высшем образовании.

При помощи евроденег у нас построены такие шикарные комплексы, дающие профобразование, что зарубежные гости смотрят на них, разинув рот. Но при этом мы жалуемся на структурную нехватку рабочей силы.

В-третьих, я отметил бы быстрое сокращение численности работающих людей в соотношении к неработающими. У нас этот процесс идет быстрее, чем в среднем по Европе, и с этим нужно считаться. Нам надо подумать, как повысить благосостояние всех людей при сокращающемся числе работников. Это может произойти только за счет резкого повышения производительнос­ти труда. Для этого в экономике нужен новый структурный поворот.

Выход — в толковой специализации. Следует определить важные области, и поставить им на службу как государство, так и систему образования и налоговую политику. В них нужно вовлечь талантливых людей как из Эстонии, так и из других стран. Мы не можем во всем быть впереди планеты всей, но мы можем быть очень хороши в ряде областей.

Каковы эти области, в которых мы могли бы быть успешными?

Например, инфотехнология, развитие которой у нас до сих пор было связано в основном с публичным сектором. Теперь ее следовало бы больше направлять в частный сектор.

Во-вторых, все то, что связано со здравоохранением и благосостоянием. Мы не можем быть продавцами в биотехнологии, поскольку это очень дорого, зато мы можем быть разработчиками технологии.

То есть мы можем разработать основу лекарства, но производить само лекарство не можем, поскольку для этого потребовался бы бюджет, превышающий бюджет всей Эстонии. В этой области у нас есть очень хорошие специалисты, уже сейчас имеются и продукты.

Подумать следовало бы и об оригинальных энерготехнологических решениях. Благодаря тому, что мы так бездумно открыли энергорынок, у нас теперь тоже есть сильная мотивация для экономии элект­роэнергии, и эти решения можно продавать и за рубеж.

Логистические преимущества тоже никуда не исчезали, поскольку мы по-прежнему находимся там, где находимся. Да, у нас был некоторый откат из-за отношений с Россией, но сейчас дела с транзитом вновь начинают налаживаться

Большие перспективы я вижу и в сельском хозяйстве, особенно в области молочного хозяйства. Уже сейчас у нас есть фермы, которые могут дать фору даже некоторым из тех государств, которые успешнее нас. Качество наших природных кормов очень высокое, и поэтому мы получаем здоровый продукт, спрос на который постоянно растет во всем мире, причем именно среди платежеспособного населения.

Все это дает нам возможность не оставаться в мире в тени. Но мы и должны все время быть на виду.