Основная проблема состоит в том, что идея интеграции перевёрнута с ног на голову. Сначала значительную часть населения нашей страны лишили гражданства и подтолкнули к принятию гражданства других государств, а теперь этих людей пытаются "интегрировать" и выясняют у них уровень владения эстонским языком. В этой связи было бы интересней узнать, как желание изучать эстонский язык связано с гражданством, а точнее как люди воспринимают положение, при котором они были лишены гражданства или как они "принимали решение" о гражданстве другого государства. Вообще говоря, так как в вопросе о знании языка нет предела для совершенства, т.е. люди с родным языком, отличным от выбранного, в своей массе будут владеть им не свободно, то соответствующие выводы не заставят себя ждать - будет ещё раз с "шумом" и "убедительно" доказано, что уровень владения эстонским языком надо/можно повышать.
В девятом пункте обращает на себя сама постановка вопроса, а именно выражение "эстонский народ". Стоит порекомендовать исследователям, которые будут впоследствии интервьюировать людей, задавать вопрос "Видите ли Вы разницу между понятиями 'эстонский народ' и 'народ Эстонии'?" Так, по крайней мере, будет возможно как-то оценить достоверность ответов на данный вопрос, как и правомерность постановки вопроса. Этот вопрос интересен ещё и тем, что как таковое понимание у самой конституции отсутствует. Существуют интерпретации конституции. Именно интерпретация звучит в вопросе ("эстонский народ"), тогда как Статья 1 конституции говорит: "Эстония – самостоятельная и независимая демократическая республика, где носителем верховной власти является народ." Никаких прилагательных рядом со словом народ в первой статье конституции не стоит.