/nginx/o/2013/03/06/1623836t1h0b26.jpg)
Когда я узнал, что в Народном собрании нужны люди, которые могли бы оказать нуждающимся языковую помощь, я сразу согласился. Принципом Народного собрания было сформировать срез общества, что означало, что на месте могут быть люди, у которых серьезные проблемы с государственным языком. Таковы сегодняшние реалии нашего общества. Так что, сели мы на Певческом поле и принялись обсуждать важные государственные вопросы, интегрируясь при этом через пень-колоду.
В Postimees была опубликована статья и на основе разговоров за нашим столом. Моя как переводчика подопечная Лариса ответила на вопрос журналиста своеобразно, что эстонцы проснулись слишком поздно, когда русские уже давно говорили, что жизнь пошла под откос! В том же интервью она добавила, что когда издевались над русскими, эстонцы не слышали, вот теперь эстонцы чувствуют это на собственной шкуре (Postimees, 8.04.2013).
Здесь нет мест для иллюзий, традиционные методы политики интеграции (обсуждения, языковые курсы, рекламные кампании) до Ларисы не дошли, потому что укоренившееся в ней мировоззрение – многогранное, состоящее и из личного опыта, и из того, что навязано пропагандой. Казалось, Лариса хорошо понимает необходимость владения эстонским языком, но она не верит в благие намерения государства, когда, скажем, во имя этого пытаются реформировать русские гимназии. Принимая участие в Народном собрании, она, наверно, сама чувствовала, что она здесь, в этом обществе, не пустое место, не изгой. Впрочем, она, скорее, не верит в перемены и стремится окрасить дискуссию в национальные тона – потому что тогда обсуждение становится для нее более актуальным.
У многих эстонцев, наверно, складывается впечатление, что речь идет о карикатурном, не владеющим языком мигранте, которому нет никакого дела ни до Народного собрания, ни до других подобных мероприятий. Я бы не воспринимал все в таких черно-белых тонах. Мне приятно, что я почти в течение шести часов мог объяснять Ларисе, как работает наше государство, и обеспечивать ей возможность общения с другими участниками стола. Она, как могла, поддерживала беседу. Она переживала по поводу финансирования партий, надеялась, что хороших одиночных кандидатов все же будет проще выбирать. Фраза, приведенная в статье Postimees, была лишь малой частью дня и не отражает общую настроенность русскоязычных участников. Справа от меня сидел господин из Кохтла-Ярве, который до принятия решения всегда раздумывал, обеспечит ли оно стабильность нашего общества, хорошо ли это для эстонского государства.
Не следует думать, что одна лишь слабо владеющая эстонским и выросшая в Советском Союзе Лариса переводит всё на национальные темы и во многом не доверяет государству. Это проблема и молодежи. Мониторинг интеграции – 2011 показал, что формируется новая группа из представителей национальных меньшинств (преимущественно молодежи), которые, во отличие от от Ларисы, уже знают эстонский язык, но, несмотря на это, не доверяют государству и не чувствуют себя здесь дома.
Это серьезный вызов интеграционной политике Эстонии. Интеграция не означает лишь эстонский язык, хотя и без эстонского языка она исключена. Мы должны поставить себе задачу вовлечения русскоязычных людей и особенно молодежи (перевода им здесь, к счастью, особенно не требуется) в общественные дебаты. Будь это вопросы о финансировании партий или вопросы, связанные с жизнью на селе. Только делая акцент на общие темы и общие ценности, для которых нужна свободная, самостоятельная и успешная Эстония, мы сможем помочь русским в Эстонии преодолеть свою национальную горечь. Вместо призмы дискриминированного должна появиться призма Эстонской Республики. Должен признать, что Народное собрание выполнило эту роль исключительно хорошо, хотя это и не было его задачей. Не надо надрываться по поводу специфики интеграции, поговорим лучше на общие темы!
Но что же будет с Ларисой? Могу себе представить, что дома ее по-прежнему ждет свежий номер «МК-Эстонии» и телеканал ПБК. Но вдруг ей все же запомнится этот день обсуждений, где мы сидели все вместе и искали решения вне зависимости от родного языка? Вдруг она лучше поймет, что представляет собой Эстония? Так или иначе, все это стоило попробовать, мы не сахарные, не растаем.