Елена Скульская: Евангелие от Интернета и Шариковы из МАССОЛИТа

Елена Скульская, писательница Фото: Pm

Огромное количество людей языком убогим и жалким заносчиво критиковали «Тотальный диктант», текст для которого они, по их мнению, написали бы куда более содержательно, чем это сделала писательница Дина Рубина. У подлецов всегда есть проверенный метод: чем нелепее аргументация, тем сильнее она действует на окружающих, считает писатель Елена Скульская.

Те, кто читал «Мастера и Маргариту», вероятно, помнят, что критик Лаврович призывал ударить и крепко ударить по пилатчине и тому богомазу, который пытается протащить ее в печать. Речь шла о романе главного героя главного произведения Михаила Булгакова.

Своевременно начавшаяся травля мастера известно, чем закончилась; тут ведь главное дело — вовремя взяться за руки друзьям и не просто ударить, хватить по голове, поставить подножку или пырнуть ножом в спину, а убедиться в том, что победа полная и окончательная.

Я не сравниваю Дину Рубину с Михаилом Булгаковым, я сравниваю булгаковский МАССОЛИТ с рубинскими противниками в сегодняшнем Союзе писателей России, в руководстве Ульяновской области, в газете «Комсомольская правда», во множестве именных и безымянных откликов в том самом Интернете, о котором провидчески высказалась автор тотального диктанта.

Ничего не изменилось в МАССОЛИТе за прошедшие годы, разве что на смену критику Лавровичу и перерезанному трамваем Берлиозу пришли повзрослевшие Шариковы.

Им, чтобы быть писателями, не нужно не только уметь читать, но и писать, потому что главное — верить в нерушимую мощь русского языка (которым они в силу законной принадлежности не обязаны хорошо владеть) и клеймить тех, кто, как минимум, знает лучше «ихний» великий и могучий.

Бессмысленно с Шариковыми пререкаться: это как всерьез обсуждать — можно или нельзя красть в гостях серебряные ложки. Но лишний раз подивиться, с какой охотой под знамена мракобесов встают сознательные граждане, — можно.

Дина Рубина писатель знаменитый. Не менее знаменитый, чем создатели дамских романов и детективов. Но при этом писатель серьезный, обладающий множеством престижных наград в области литературы.

Сочетание популярности и литературного качества — самый мечтаемый для любого сочинителя синтез. Это значит, что ты пишешь именно то, что хочешь, ты равен себе, ты счастлив, а при этом у тебя не восемь, как предполагалось, читателей, а сотни тысяч.

Борис Стругацкий много лет назад сказал мне в беседе важнейшую для него фразу: «Писатель не тот, кто пишет, писатель — тот, кого читают».

Так ли это? С победителями очень трудно спорить. Как-то меня пригласили выступить в замечательном московском книжном магазине «Библиоглобус», привели в небольшой отсек, стульев на тридцать.

Я спрашиваю: «У вас всегда здесь проходят встречи с писателями?» — «Обычно, да, — отвечает организатор, — если, конечно, не приедет Дина Рубина, тут уж и самый большой зал не вмещает поклонников!»

Вы можете любить творчество Дины Рубиной или не любить, находить в ее книгах ответы на самые насущные вопросы бытия или считать их беллетристикой для поезда, самолета и пляжа — ваше право.

Но этой писательницей завоевано признание и в среде профессионалов, и в сообществе читателей, и выбор организаторов пал на нее не потому, что «израильская военщина», известная всему свету своим вероломством, запугала, например, устроителей.

И не потому, что «еврейское лобби» внутри самой России опоило, подкупило и одурманило простодушных «тотальнодиктантщиков». И даже не потому, что кто-то (вполне вероятно, что те же евреи, выпившие из крана всю воду) решил подменить искрящийся бриллиантами синонимических рядов язык электричек на позорный мат, образцами которого засоряет гражданка Израиля свои сочинения.

У подлецов всегда есть проверенный метод: чем нелепее аргументация, тем сильнее она действует на окружающих. Вся российская пресса захлебывается от восторга по поводу непрерывных потоков площадной брани, льющейся с театральных подмостков, мат уже стали называть «здоровым», от него уже стало веять крестьянской посконной и домотканой силой.

Кто осмелится вздрогнуть, наткнувшись на мат в книгах Сорокина, Прилепина, пьесах Сигарева, братьев Пресняковых и других выдающихся знатоков земли русской? Но когда надо унизить Дину Рубину, то ничтожное количества мата в ее произведениях немедленно изобличат в ней порнографа и губителя нравственности.

Когда речь идет о Набокове, Бродском, Довлатове, то их иностранное гражданство никак не мешает им быть выдающимися русскими писателями, но если надо, то гражданство Дины Рубинной и даже ее рождение в Средней Азии окажется губительным для ее языка.

Огромное количество людей языком убогим и жалким заносчиво критиковали диктант, который они бы, если бы могли и если бы им предложили, написали бы куда более содержательно, чем это сделала писательница. С самым серьезным видом кто-то рассуждал о сложностях написания слова «чересчур»... Это делалось официально, в различных интервью.

Но я не поленилась почитать и комментарии. Не нашла ни одного, написанного без грамматических ошибок. То есть пока мастер тихо беседует в сумасшедшем доме с Иванушкой Бездомным, убеждая того отказаться от писания плохих стихов, а Маргарита громит квартиру отсутствующего критика Латунского, Шариков душит котов. (А кто же из нас немножко не кот?)

В диктанте Дина Рубина рассуждает о последствиях открытия Интернета. Само открытие не имеет отношения ни к добру, ни к злу, но использование его — это зло и добро, взявшиеся за руки и даже слившиеся в долгом поцелуе.

Самая последняя шваль, самое убогое ничтожество может написать теперь в комментарии: «Не позволю разным жидам учить меня моему языку!» (шестнадцать грамматических ошибок в оригинале). И висит этот комментарий на одном из уважаемых сайтов нашей страны, пока у дежурного редактора не дойдут руки его уничтожить.

И ничего. И все привыкли. И никто не подаст в суд, не выведет на чистую воду мерзавца. Никто не поставит ему двойку по русскому языку. Его язык — что хочет, то и делает.

В одном из комментариев прочла, что Дина Рубина вечно к месту и не к месту поминает Гитлера, надоело. Надоело?

Но если русского писателя будут определять не по тексту, не по языку, не по культуре, а исключительно по пятому пункту, по национальности, то самое время вспоминать именно что Гитлера. Большая чистка может начаться в русской литературе, многих гениев придется вычеркнуть. Но ведь от этого МАССОЛИТу только лучше будет — дач по-прежнему на всех не хватает.