Горожанин лишился участка и сада

Сильвестер Роосметс показывает когда-то свой участок, который город отобрал у его семьи под строительство насосной станции. Фото: Тоомас Хуйк

«Примерно здесь проходит граница. Это и есть та земля, которую город Таллинн просто отобрал у нашей семьи, — 82-летний Сильвестер Роосметс проходит между яблонями и ягодными кустами, демонстрируя свое бывшее владение. — Совсем заросло, как в джунглях».

На следующей неделе пожилой человек отправится в управу части города Пирита, чтобы послушать про детальную планировку, в рамках которой этот участок земли, вероятно, разделят на три части и в дальнейшем продадут.

История Роосметса типична для Эстонии: войны, вторжения и отходы, немцы, русские, несправедливость, возвращение собственности и лишение прав. Первое действие началось еще в 1939 году, когда отцу Роосметса выделили в Таллинне на Маарьямяги участок за счет угодий бывшего поместья Вяо. «Помню, как вместе с отцом и старшим братом мы на велосипедах возили сюда саженцы яблонь из садоводства Мустамяэ», — рассказывает Роосметс.

Раньше здесь были лишь отдельные дома

Сегодня Маарьямяэ является одним из наиболее привлекательных районов Таллинна — рядом море, недалеко центр города, тихое укромное место — но в ту пору накануне мировой войны здесь располагались лишь отдельные дома.

Люди обустраивали там первые сады и жилища. Здесь люди пережили войну и бомбежку Таллинна. Немецкие зенитные батареи располагались всего в нескольких сотнях метров на глинте Ласнамяэ. Бомбы падали повсеместно. Потом — восстановление.

Сильвестер Роосметс указывает на сложенный из плитняка подвал: «Эти камни принесены после бомбежки на улице Харью. Я сам привез их сюда на «Студебеккере» из старого города, его водитель был все время пьян, он позволил мне воспользоваться автомобилем. Мальчишкой я не имел водительских прав, но в те времена не было кого-то, кто бы контролировал».

В советское время жизнь стала набирать обороты, и Маарьямяги постепенно застроили. Наступило восстановление независимости Эстонии, и в 1990 году Таллиннская горуправа приняла роковое постановление.

Документ за подписью мэра Хардо Аасмяэ указывает: урезать участок под жилье на улице Кассе на 3000 кв. м, поскольку там будет насосная станция. К этому времени отец Роосметса Юхан уже умер, и земля принадлежала трем его сыновьям.

В итоге — простое решение: 3000 кв. м земли отойдет под строительство насосной станции управлению водоснабжения и канализации Таллинна, а трем братьям остается участок земли площадью чуть более 2000 кв. м.

В своем постановлении Аасмяэ отметил, что на изъятой земле следует провести оценку по части имеющихся там сооружений, кустов, деревьев и посевов и компенсировать братьям стоимость всего этого.

Роосметс пояснил, что сами они не имели ничего против, от появления насосной станции выиграла бы вся округа. Минуло более 20 лет. Из трех братьев двое уже умерли. Насосная станция так и не была построена. Оценку имущества никто не проводил. Ничего компенсировано не было. Остался только заросший сад.

Большие перемены путают все дело

Юридически, видимо, все корректно. Роосметс неоднократно обращался в суд, собрал сотни страниц необходимых доказательств и бумаг вплоть до архивных обрывков чеков. В большой пачке бумаг зафиксирована сложная история Эстонии и юридическая неразбериха переходных эпох.

Проблемы начинаются уже с того, что земля хотя и была выделена до войны (об этом свидетельствуют как доказательства, так и документы измерения участков), однако отметки в крепостной книге не обнаружено. «Видимо, не успели внести в крепостную книгу до июня 1940 года, — поясняет архивариус исторического архива Эстонии. — Позже уже не было смысла».

Но не это стало роковым препятствием, просто большие перемены путают все дело. Например, с кем именно следует судиться, с городом Таллинном или с Таллиннским управлением водоснабжения и канализации, которому и надлежало выплатить компенсацию владельцу земли?

Управление водоснабжения превратилось в акционерное общество Tallinna Vesi, а как выяснилось из судебных документов, Tallinna Vesi не смогло обнаружить в своей бухгалтерии документов о том, что они уже предоставили компенсацию, но при этом отмечается, что они и не должны были ее обнаружить, поскольку сроки архивирования бухгалтерии уже истекли.

И идет ли теперь спор относительно получения компенсации или же по поводу изъятия земли или вообще права ее приватизации — все эти разнообразные варианты в свою очередь оборачиваются различными законами, различными сроками, различными госпошлинами и различными юридическими последствиями.

В судебном плане дело завершилось несколько лет назад, когда Роосметс забрал свою жалобу, при это в протоколе заседания значится заявление городского адвоката: «Если от жалобы отказываются, я получаю право не предъявлять счета». По сути это  значит: бросьте это дело, и вам не придется беспокоиться о судебных издержках.

Город Таллинн тоже оказался в непростом положении. Законы и ситуации менялись. Сам город Таллинн не получил эту землю в собственность. В какой-то момент Tallinna Vesi добивалось права на этот участок, но они тоже его не получили.

Потом опять этого добивался город Таллинн, но вновь безрезультатно. Образовалась своего рода ничейная земля, за которую городу пришлось бороться в суде. И только когда все судебные тяжбы миновали, пару лет назад участок окончательно перешел к городу Таллинну.

Налицо юридическая неразбериха, подобные вещи часто случались в ходе реформы собственности, возврата имущества и приватизации, непосредственных виновников здесь как бы и нет. Морально правда на стороне семьи Роосметса, но в реальной жизни свой участок они потеряли. «Я и не думаю, что что-то еще изменится. Я просто хотел поведать свою историю», — констатирует Роосметс.

Пожилой человек пожимает руки журналиста и фотографа Postimees и возвращается к своему дому, вдали виднеется сад, который когда-то принадлежал ему.