Евгений Криштафович: почему Эстонии подходит профессиональная армия

Евгений Криштафович. Фото: Toomas Huik

В случае нападения на нашу страну мы должны быть готовы обеспечить первичную защиту от агрессии и создать условия для прибытия союзников. Справиться с этим может только высококвалифицированная и мобильная армия, а не кое-как обученный резерв, пишет общественный деятель Евгений Криштафович.

Ответственное государство перед тем, как возлагать на какую-то категорию граждан обязательства или повинности, должно взвесить, можно ли на самом деле без этого обойтись. В случае с обязательной службой в армии для всех мужчин 17-27 лет у нас рацио­нальные аргументы зачас­тую подменяются псевдопатриотической риторикой, корни которой уходят в советское прошлое с его «священным долгом».

В этом смысле очень интересно было ознакомиться со статьей докторанта-историка Игоря Копытина, который выступает за сохранение обязательного призыва, объясняя это необходимостью вооруженной борьбы за демократические ценности в разных точках планеты в 1789, 1830, 1848 и 1918 годах (см. «Postimees на русском языке» от 8 мая).

Не знаю, стоит ли объяснять ветерану Эстонской миссии в Афганис­тане Копытину, что, собственно, вооружение, а также способы ведения войны за последние сто лет несколько изменились.

К тому же Эстония в 2004 году вступила в НАТО, сделав ставку на коллективную оборону и взяв на себя соответствующие обязательства. Это значит, что мы охраняем безопасность не только собственную, но и остальных 27 стран-членов альянса. Также как и нашу безопасность охраняют эти страны.

В случае нападения на нас мы должны быть готовы обеспечить первичную защиту от агрессии и создать условия для прибытия союзников. Справиться с этой задачей может только высококвалифицированная и мобильная армия, а не кое-как обученный резерв, на мобилизацию которого надо к тому же потратить недели.

Из 28 стран-членов НАТО на профессиональную армию не перешли только пять: Эстония, Норвегия, Турция, Греция и Дания. При этом в Дании с обучением срочнослужащих справляются за четыре месяца, в то время как у нас на это тратят от восьми месяцев до года. Только мне кажется, что в этой картине что-то очень неправильно?

В газете Postimees не так давно публиковалось несколько примеров, когда призывники сталкивались с серьезными проблемами из-за срочной службы: одному нужна была отсрочка по жилищному кредиту, которую государство отказывается покрыть финансово, другому не с кем было оставить маленькую дочь, так как ветреная мамаша бросила ее в младенческом возрасте.

И зачем нужно создавать дополнительные проблемы этим людям? «Молчать, салага! Товарищ прапорщик знает зачем! Родина требует, значит, ты будешь копать от забора и до обеда!» — вот типичный ответ, который мы слышим, в том числе, и от оборонного ведомства, возможно, лишь в несколько более официальной форме.

Что поделать, личный банкрот и ребенок на год в детдом — это еще не самая большая плата за независимое государство. Как справедливо пишет историк Копытин: «Те свободы, которыми мы сейчас пользуемся, были добыты нашими предками в жестокой вооруженной борьбе. Пользоваться свободами и преимуществами демократии, не неся никакой ответственности и не выполняя обязанностей по их сохранению, на мой взгляд, безответственная, антигражданская позиция».

Не буду спорить с докторантом-историком про предков, добывших нам в Эстонии демократию в вооруженной борьбе — профессионалам виднее! Кроме того, мы же с вами все знаем, что наша демократия и суверенитет — хрупки, как Крест Свободы, а паровоз Путина стоит на запасном пути… По этим пунктам у меня как раз возражений нет.

Однако позволю себе заметить, что остальные страны-члены

НАТО, имеющие большую сухопутную границу с Россией, перешли на профессиональную армию: Латвия в 2007-м, Литва в 2008-м и Польша в 2010 году. При этом в Латвии на действительной военной службе находится 9000, а в Литве — 14 500 солдат и офицеров.

В Эстонии под погонами ходит всего 5500. И это при том, что на гособорону мы тратим не менее 2% от ВВП. В бюджете этого года на это запланировано более 361 млн евро, из которых 71% уходит на зарплаты и хозяйственные нужды. Держать в казармах каждый год по две-три тысячи новых бойскаутов, которых обучают навыкам выживания в лесу и копанию траншей, — это стоит ужасно дорого. А на подготовку профессиональных военных денег попросту не остается, поэтому у нас и в два раза меньше военнослужащих, чем в той же Латвии.

И здесь нужно, на мой взгляд, серьезно задаться вопросом, правильно ли мы расставили приоритеты в нашей оборонной политике?

Меньше всего в этом споре я бы хотел останавливаться на аргументах, что служба в армии — это «священный долг», или что без службы в армии невозможно говорить о патриотизме. Хотя бы по той причине, что часто с умным видом произносящие эти банальнос­ти министры обороны Эстонии сами в вооруженных силах никогда не были. Но надо отдать им должное: я тоже не служил, но у меня на месте «тыловых бройлеров» Урмаса Рейнсалу или Свена Миксера никогда бы не хватило смелости, важно раздувая щеки на офицерском собрании, говорить о необходимос­ти увеличить призыв или снизить требования к состоянию здоровья призывников.

Историк-офицер Копытин, прочитав в моем блоге этот глубоко подрывной, с его точки зрения, дискурс, немедленно заклеймил меня как уклониста, предположив, что: «В критичес­кий для страны момент этот гос­подин, скорее всего, незамедлительно направится в одну из благополучных стран Запада».

По той же логике на Запад придется, видимо, податься 90% всего населения, поскольку срочная служба пройдена только у десятой части наших соотечественников. Эстония — не Израиль, у нас не служат женщины, а из мужчин призывного возраста в казармы удается загнать только четверть военнообязанных. Между тем, в случае военного положения обязанности по защите государства будут в равной степени лежать на всех, независимо от того, служили они или нет.

Да и на «белый пароход», увозящий из пылающего Таллинна лучших людей Эстонской Отчизны, я как-то особо не рассчитываю. Чутье мне подсказывает, что места в первом классе будут на нем заняты министрами Рейнсалу и Миксером, а нам с Игорем Копытиным отъехать в Париж не удастся.

Так что окапываться будем здесь, под родными березками. И лучше бы заранее без лишних эмоций обдумать, как построить нашу государственную оборону наиболее эффективно, чтобы в случае военной угрозы мы не повторили здесь сценарий Грузии — внеблоковой и практикующей обязательный призыв вместо профессиональной армии.