Эри Клас: Я такой, какой я есть

Знаменитый эстонский дирижер Эри Клас (слева) во время премьеры Симфонической фантазии голландского композитора Хенка де Влиегера на темы из оперы Рихарда Вагнера «Мейстерзингеры» на сцене театра Новая Опера 1 октября 2006 года. Фото: ИТАР-ТАСС

Эри Клас открыл  новый сезон в Московском теат­ре Новая Опера, где он является главным дирижером. Перед отъездом в Москву Эри Клас побывал на передаче «Батарея» на ETV2, где рассказал о некоторых тонкос­тях своей профессии.

Маэстро, Пифагор, которому мы обязаны словом «философия», уверял: для постижения мира необходимо знать музыку и математику? Итак, как у вас с математикой?

В школе были одни двойки. Но утверждение Пифагора я, видимо, принимал интуитивно.

Когда мне бывает неловко спорить из-за гонорара, я говорю: «Ничего не понимаю в математике, но если вы припишeте один нолик к цифре, будем считать, что мы договорились!»

А как вы относитесь к утверждению Сальери о необходимости поверять «алгеброй гармонию»?

Совершенно необходимое дело! Если я не буду поверять свою гармонию расчетом, то как я буду летать из одного временного пояса в другой, из одной страны в другую и при этом никогда не опаздывать, а приходить даже немного раньше назначенного срока и на репетиции и на выступления?!

Помните ли вы «Репетицию оркестра» Феллини?

Очень люблю этот фильм! В музыкантах всегда есть прелестное созидательное начало, но и начало разрушительное: как только они заподозрят, что с тобой можно справиться, что тебя можно свергнуть, как немедленно воспользуются ситуацией.

Кажется, что это — балующиеся дети, стреляющие безобидными катышками бумаги из маленькой рогатки, но это мнимая безобидность, надо быть всегда настороже. В том смысле, что быть во всеоружии профессии и не давать втянуть себя в бессмысленные рассуждения.

Дирижеры, которые много говорят, редко добиваются успеха. Встреча с оркестром — как встреча с любовью — раз, что-то пронзает тебя, и ты во власти чувства. Или — раз — и возникает неприязнь, даже ненависть с первого взгляда. Как-то в Германии, где оркестранты пытались взять со мной несколько снисходительный тон в беседе, я напомнил им в шутку свою биографию — тот период, когда я занимался боксом.

Шутка-шуткой, но они моментально прекратили меня экзаменовать.

Значит, вы действуете и кнутом, и пряником?

Нет, по системе Дурова — только сахаром. Уж если тебе выпала честь дирижировать гениальной музыкой, то не ори на музыкантов, которые ее исполняют!

Каково первое качество дирижера — кроме таланта?

Дирижер должен обладать отменным чувством юмора и адресовать его прежде всего самому себе.

Легче перечислить страны и оркестры, с которыми вы не работали, чем те, с которыми вам довелось выступать…

Да, я дирижировал и красными, и черными, и белыми, желтыми. И со всеми, знаете, справлялся. Бетховен — он и в Африке ведь Бетховен. Хотя темпераменты у народов разные. Вот, например, всегда приятно работать с американцами: они приходят в хорошем настроении, прекрасно подготовленными…

Но дело даже не в темпераментах. Дело в том, как ты в первую же минуту овладеваешь или не овладеваешь коллективом. И делается это не дирижерской палочкой, не взмахами, не жестикуляцией, это делается глазами, одним взглядом, который либо втягивает в себя волю оркестра, его дыхание, либо нет.

А то ведь есть дирижеры, которые на наших Певческих праздниках выходят к пульту с желанием поруководить каждым из двадцати тысяч исполнителей. Из этого ничего не выходит.

 Как есть люди, умеющие читать по губам, так оркестранты умеют читать по глазам. А как бы сильно ты ни махал руками, вертолетом все равно не станешь…

Какова мера вашего вольнодумства в подходе к тому или иному гениальному произведению?

Конечно, партитура должна быть у тебя в голове, а не голова — в партитуре. Но все-таки, чем старше и опытнее я становлюсь, тем уважительнее отношусь к тому, что написано гениями. Если ты хоть что-то меняешь, что-то добавляешь от себя, то становишься соавтором и соавтором не самого лучшего толка.

Сколь бы талантлив ни был человек, а с гением ему не надо спорить. Только безвкусные люди с апломбом говорят: а вот в Ла Скала в этом месте тенор всегда поет высокое «до»; куда ты лезешь со своим «до», если его нет у композитора?! Не исправляй, но пытайся понять, пытайся дотянуться, а не пригибай великое произведение к себе.

У вас есть чувство родины, родного дома?

Конечно. Иначе я бы жил не в Эстонии, а в одной из тех стран, где меня не раз уговаривали остаться, суля и гражданство, и прочие блага. Но мне ничего не нужно: я такой, какой я есть, я ни за что не стал бы менять свою судьбу, которая связана именно с этой страной.

Вы делали карьеру?

Только тем, что не делал ее.  У Евгения Евтушенко есть такие строчки: «… я делаю карьеру тем, что не делаю ее». Не пел с чужого голоса, не поддавался, не поддакивал. Был самим собой. Самое главное, по-моему, для любого человека — просто быть самим собой. О, это совсем не просто!

Я часто говорю сам себе: не совершай ошибки, не выдавай себя за кого-то другого, кем ты вовсе не являешься. Не меняй убеждений каждый сезон. Не возвращайся издалека преображенным.

Добиться успеха — может быть, я сейчас хвастаюсь, тогда простите меня, — можно лишь честностью. Не хитростью, как думают многие, а именно честностью. Как в любви.

Маэстро Эри Клас

• Эстонский дирижер, народный артист СССР (1986)

• Родился 7 июня 1939 года в Таллинне

• С 2003 года сотрудничает с Московским театром Новая Опера им. Е.В. Колобова, где дирижирует спектаклями и концертными программами

• С 2006 года — главный дирижер театра Новая Опера