В Русском музее сдохла последняя мышь, а люди продолжают работать

Наталья Лесная: дайте нам возможность работать! Фото: AFP / Scanpix

За восемь лет идея Русского музея так и не нашла реального воплощения. Здание, в котором его планировали открыть, в плачевном состоянии, экспонаты хранятся в сырых и холодных помещениях. На месте побывали Ксения Репсон, Лилия Крысина и Тоомас Хуйк.

Политик Сергей Иванов, находясь в рядах разных партий и в составе разных административных учреждений, в течение последних восьми лет активно лоббировал вопрос об открытии Русского музея. За это время был собран обширный архив и внушительная коллекция предметов искусства, быта, церковной утвари.

По его словам, строчка об открытии музея в приоритетном порядке была вписана и в коалиционный договор, о своей поддержке заявляли в разное время мэрия Таллинна, Минкульт, разные партии, а воз и ныне там.

Последняя идея была такова: реорганизовать Русский музей в целевое учрежденияе и с помощью Фонда содействия развитию предпринимательства ходатайствовать о финансировании, Таллинн в этом случае оплатил бы 15 процентов стоимости работ.

По подсчетам двухлетней давности, общая сумма составила бы порядка 60-70 млн крон.

Привлекались и зарубежные деятели, идея находила поддержку, в частности, у российских политиков. Но с 2001 года существенных сдвигов не произошло, Русский музей время от времени устраивает выставки вне стен здания.

Министр культуры Лайне Янес сказала, что во время ее визита в Москву в начале октября и встречи с российским коллегой Александром Авдеевым вопрос о Русском музее не поднимался.

«Однако к музею мы относимся очень положительно, считаем что накоп­ленное им достояние должно быть сохранено и экспонировано, но в финансовом плане помогаем ему по мере возможностей. Дотации в связи с сокращением бюджета были урезаны всем музеям, и действующим в том числе», — сказала министр.

На чистом энтузиазме

Проект реконструкции здания и открытия музея появился еще во времена экономического бума, с тех пор были открыты, например, музей оккупаций, детский музей в Кадриорге и др.

«Для Русского музея пока находятся средства лишь на «поддержание штанов», финансирование от города мы получаем урывками, Министерство культуры выдало нам в этом году 50 000 крон. Содержание дома ежемесячно стоит столько же, сюда входит отопление, аренда, охрана. Территорию мы убираем как можем — там целый гектар. Я сам лично устранял последствия шторма, вывозил деревья, которые повалил ветер. Но на то, чтобы покосить траву, у нас уже нет денег», — рассказал Иванов.

«Собственно, средств хватает только на поддержание дома в таком состоянии, чтобы в нем не поселились бомжи. Отапливается, например, лишь часть дома — для сохранности экспонатов, самые ценные предметы мы решили вывезти. Понятно, что сотрудники музея работают на чистом энтузиазме. Я восемь лет каждый день занимаюсь вопросами музея и, конечно, бесплатно», — сказал он.

По словам Иванова, очевидно, во власти есть люди, которые заинтересованы использовать этот лакомый кусок земли в престижном районе в других целях.

Отписка от городских властей, которую он получает в течение последних полутора лет, содержит фразу: «Отложить рассмот­рение запроса до выяснения обстоятельств».

Мы направились в этот дом, чтобы самим выяснить обстоятельства.

Из фильма ужасов

Двери нам открыла смотрительница музея Наталья Лесная, одетая совершенно по-зимнему. Через десять минут мы поняли, почему.

В доме с обшарпанными потолками и стенами значительно холоднее, чем на улице, хотя уже вторые сутки идет хронический дождь. Что такое отопление, здешние работники давно забыли.

Свет включается только в трех помещениях большого двухэтажного дома, канализация давно и безнадежно сломана. Окна местами побиты.

Мы невольно оглядываем темные углы: кажется, что оттуда вот-вот протопает крыса размером с кошку.

Выясняется, что грызунов из дома прогнал Сержант, местный сторожевой пес. Последняя мышь погибла, подавившись страничками из староверческой азбуки начала ХХ века. Не выдержала суровых условий, бедолага...

Лишь на чердаке иногда пролетом бывают голуби и летучие мыши, а в подвале живут пауки.

Редчайшие издания сложены, правда, очень аккуратно, в коробки из-под бананов. Хранятся они и в бывшем холодильнике для мяса, который, несмотря на годы простоя, летом источает нестерпимую вонь. Смот­рительница призналась, что выпрашивать ящики в магазинах ей неловко — ощущение, что ее принимают за асоциала.

Компьютер у Лесной отказывает при 14 градусах тепла, в помещениях же датчики показывали 4-7 градусов тепла и около 80 процентов влажности. Можно себе представить, как часто женщина простужается.

Нерегулярную зарплату в этом заведении получают трое: смотрительница и два охранника. Бухгалтер и заведующий делают свою работу бесплатно, хотя и не в том объеме, в котором бы им хотелось. Просто проект не развивается, не живет.

«Помещение было признано непригодным для пребывания людей. В этом здании снимают фильмы, когда нужен чудовищный антураж. Киношники говорят, что для этого в Таллинне нет более подходящего места, чем Русский музей, — рассказывает Лесная. — Поначалу мы были очень рады получить это здание, но оно до сих пор принадлежит городу и не ремонтируется, мы здесь, по большому счету, не хозяева, поэтому музей работать не может».

«Внутренности» дома можно было частично увидеть в драматическом сериале «Tuulepeale maa».

«Чиновники анонимны, мы не знаем, кто в какой момент проголосовал против, кто не поставил подпись. Мы видим результат — они обещания не исполняют, тем самым вынуждают меня не исполнять моих обещаний», — добавила она.

Лесной приходится то и дело отказывать жертвователям в приеме новых экспонатов — их невозможно ни архивировать, ни выставлять, сюда заказан вход ученым — в таких условиях научная работа невозможна.

Ценнейшие экспонаты

«Историю русских в Эстонии до 1991 года никто целиком не изучал. Были лишь выборочные работы — книга профессора Сергея Исакова о знаменитых русских, приезжавших в Эстонию на курорты, этнографическое исследование Елизаветы Рихтер «Русское население западного Причудья».

Дайте нам возможность собирать ценные документы и вещи, и изучать их! Сейчас собранный материал лежит по коробкам и недоступен для людей. Мы превратились в склад ценных экспонатов с очень плохими условиями хранения, и не столько работаем, сколько думаем, как бы выжить», — говорит Лесная.

А экспонаты интереснейшие. Кто сейчас знает, в каком доме жил Алексий Второй, когда служил в Йыхви? В музее есть фотографии этого дома.

Последнее время Лесная работала с огромным наследием художницы Ирины Бржевской, завещавшей все работы Пюхтицкому монастырю, их частичной реставрацией занимался Владимир Аншон. Часть работ хранилась с нарушением правил, так что их сохранность под вопросом.

«А ведь Бржевская рисовала не только портреты простых людей, но и многих из эстонской интеллигенции запечатлела на своих полотнах. Но денег на реставрацию не найти», — сетует Лесная.

Смотрительница, однако, во время нашей «инспекции» самые ценные экспонаты не показала: пока достойных условий для их экспонирования нет, то и демонстрировать их нечего.

Комментарий

Эне Воху,

ведущий специалист Департамента культурных ценностей

Здание по адресу: улица Койдула, 23 принадлежит городу, ранее в нем находилась Таллиннская Кадриоргская основная школа. Дом построен в 1720 году, а перестроен в 1848 году и представляет собой образец архитектуры позднего барокко и раннего классицизма. В свое время здесь собирались девицы благородного происхождения.

Помещения сильно амортизированы, в доме печное отопление, поэтому в качестве школьного здания его использовать нельзя. Недвижимость в 2003 году перешла с баланса Министерства образования на баланс Департамента культурных ценностей.

Год спустя постановлением Таллиннского горсобрания здание было передано в бессрочную аренду недоходному учреждению «Русский музей» с целью его реконструкции и создания в нем музея, который бы содержал экспозицию о жизни и культуре русской общины в Эстонии.

Проект музея возник одновременно с учреждением недоходного объединения «Русский музей» в 2001 году. Для создания музея были привлечены лучшие специалисты из разных сфер русской культуры.

В 2004 году был заказан проект реконструкции здания, который был составлен OÜ IP Ehitusgrupp с учетом исторического свое­образия дома и нужд будущего музея. Таким образом, предварительные работы для реконструкции здания проведены, но до сих пор нет денег для реализации этого проекта.

Весной этого года возникла идея учредить целевое учреждение «Таллиннский Русский музей» как организацию, через которую можно было бы подавать ходатайство в структурные фонды ЕС для получения дотаций. К сожалению, в руководстве недоходного объединения возникли разногласия по этому поводу, и процесс при-

остановили.

Здание на Койдула, 23 и по сей день сдается в аренду недоходному учреждению, которое, согласно договору, должно организовать нормальную эксплуатацию здания и обеспечить порядок как в доме, так и на территории вокруг него.

Кайя Яппинен,

вице-мэр Таллинна

В данный момент, когда результаты выборов еще не оглашены и пока в Таллинне возможно формирование коалиции (комментарий вице-мэра был получен в понедельник. — Ред.), очевидно, еще слишком рано отвечать на столь содержательные вопросы.

Как известно, вопрос о Русском музее поднял член горсоб­рания Сергей Иванов, имелось в виду, что его решение — это задача городской управы.

С истечением полномочий городского собрания все вопросы снимаются с повестки дня. Будет ли этот вопрос вновь поднят в таком виде или нет, выяснится уже в ходе работы нового горсобрания.

Со стороны горуправы могу прокомментировать лишь то, что в виде рабочего документа разработан проект учреждения SA Tallinna Vene Muuseum, однако, что касается содержательной и юридической сторон проблемы, пока не решен вопрос о передаче создаваемому целевому учреждению имущества MTÜ Vene Muuseum. Решить его могут члены-учредители MTÜ Vene Muuseum, в число которых город не входит.

*

Расчетный счет Русского музея в банке Swedbank