Ксения Репсон: большие задачи для маленькой нации

Ксения Репсон Фото: Marina Puškar

За очень редким исключением практически каждый эстонец, с которым мне доводилось общаться на эту тему, мечтает жить где-нибудь в лесу. По возможности, с максимальным удалением от соседей, чтобы видеть их как можно реже и только по собственному желанию.

Это либо объявляется открыто, либо проявляется подспудно, но очень похоже на национальную черту. Я не оцениваю ее, это не плохо и не хорошо, просто такая вот особенность.

И меня уже не удивляет, когда человек ежедневно ездит на работу в Таллинн из деревни под Хаапсалу. Много раз слышала, как эстонцы изум­лялись, почему это вы, русские, не возьмете кредит побольше, не купите дом и не рванете прочь от цивилизации. Мы же хмыкаем в ответ и живем по своим средствам: сами-то коренные жители недвижимость — хутора, дома, дачи — чаще наследуют, в отличие от приезжих, которым приходится на это копить.

Кстати, тенденция ухода коренного населения в леса или хотя бы за городскую черту наблюдается не только у нас. В Брюсселе европейца встретишь преимущественно в кварталах, где находятся Еврокомиссия и Европарламент, центр же забит арабами. Да что далеко ходить: в той же Риге слышна, в основном, русская речь, а латыши предпочитают жить за городом.

Вот, собственно, и разгадка феномена больших городов, о которых говорит директор Эстонского института демографии Лууле Саккеус, комментируя в программе Reporter свежие демографические данные по Таллинну. Квартиру в городе снять или купить легче, городской житель мобильнее, работы в городах больше — а что еще иммигранту надо?

Департамент статистики выявил, что по состоянию на 1 января 2010 года количественно в Таллинне эстонцев меньше половины, если быть точнее, то из примерно 407 000 зарегистрированных жителей Таллинна эстонцев — около 192 000. Год назад из 404 011 зарегистрированных жителей эстонцев было 210 745.

Безусловно, такие новости не могут не волновать коренную нацию.

Эстонцев объективно немного, их беспокойство по поводу сохранения нации и национальной культуры понятно и оправдано. Естественным представляется беспокойство о чистоте языка: язык молодой, его засоряют неологизмами и заимствованиями, искажают чужим акцентом.

Любая, подчеркну, любая небольшая нация сталкивается с подобными проблемами.

Мне кажется очень существенной мысль специалиста по демографии: численность народа не так важна по сравнению с его активностью, здоровьем и тягой к образованию. «Эти факторы определяют, продолжит ли существование эстонский народ и сможем ли мы сохранить свое государство», — говорит она.

Кстати, эту идею стоит взять на вооружение и представителям больших народов, оказавшихся в Эстонии в меньшинстве и желающих сохранить себя, свои культуру и язык. Я не знаю, как можно выжить, если не быть активным и не заниматься здоровьем и саморазвитием.