Энергетическая безопасность формирует мировую политику

«Нефтяное оружие» представляет угрозу для западной демократии

Марко Михкельсон пишет, что хоть правительство и провозгласило одним из приоритетов участие в разработке европейской энергетической политики, но дальше слов дело так и не пошло.

Вопросы энергетической безопасности оказывают влияние на международную жизнь уже более ста лет.

Перед Первой мировой войной руководитель адмиралтейства Уинстон Черчиль принял решение перевести флот с уэльского угля на импортируемую из Персии нефть. Это позволило успешнее противостоять растущей военно-морской мощи Германии. Мудрый Черчиль уже тогда знал, что энергетическая безопасность — это не только использование лучшего и более конкурентоспособного топлива, но и разнообразие источников снабжения и безопасность транспортных коридоров. С этих пор с ростом международного энергетического голода также рос интерес государств к контролю за ресурсами и энергоснабжением.

Вторая мировая война в конечном итоге тоже не ограничилась только победой над нацистской Германией. Ставшие в результате войны мировой сверхдержавой США именно для решения этих вопросов обеспечили свое стратегическое присутствие на Ближнем Востоке и установили особые отношения с Саудовской Аравией.

Евросоюз проснулся

В 70-е годы энергетическая безопасность стала по-настоящему животрепещущей темой в международных отношениях, когда из-за войны Йом Кипур арабские страны, входящие в ОПЕК, Сирия и Египет установили в отношении Запада нефтяное эмбарго. С этого времени энергетическая безопасность тесно связана с политикой безопасности и внешней политикой мировых сверхдержав. Так, например, в начале 1983 года вооруженные силы США создали Центральное командование (Centcom), задачей которого стала защита стратегических интересов Вашингтона и его западных союзников на Ближнем и Среднем Востоке.

Причем Centcom, в зоне ответственности которого сейчас находится 19 государств региона от Казахстана до Судана, за последние 20 лет пришлось участвовать в нескольких военных конфликтах — от противодействия вторжению советских войск в Афганистан до нынешних операций в Афганистане и Ираке.

Развал Советского Союза тоже определенным образом оказался связан с энергетической безопасностью. В 1985 году Саудовская Аравия решила увеличить добычу нефти почти на 4 миллиона баррелей, что привело к быстрому падению цен на нефть. Экономика СССР сильно зависела от нефтедолларов, поэтому уменьшение их потока привело к проблемам финансирования, а в конечном итоге — к краху плановой экономики и всей системы власти.

На фоне всех этих событий даже странно, что к необходимости серьезного подхода к энергетической безопасности Евросоюз пришел только в этом году после кратковременного «газового шока». Понятно, что каждое государство в отдельности и раньше занималось энергетической политикой, но единую энергетическую политику сформулировать не удавалось. Более того, вопросы энергетической политики вообще отсутствуют в основополагающих документах ЕС, и поэтому никогда и не стояли на повестке дня в качестве естественной части внешней политики и политики в области безопасности.

Энергетическое оружие

Совершенно очевидно, что в ближайшие десятилетия именно вопросы энергетической безопасности станут основным фактором, формирующим мировое устройство. Во-первых, потому что в последнее десятилетие резко возрос спрос на энергию. Быстрое развитие Индии и Китая и зависимость благосостояния западного общества от энергии усилили конкурентную борьбу за старые и новые каналы энергоснабжения.

Во-вторых, не следует забывать, что демократические западные государства в большинстве своем импортируют энергоресурсы, которые в основном находятся в государствах с авторитарной системой правления, часто весьма враждебных западному открытому обществу. Уже это само по себе увеличивает геополитическое напряжение.

В-третьих, необходимо понимать, что с сокращением энергетических ресурсов энергия может стать таким же грозным оружием в межгосударственных отношениях, как в наши дни танковые армии.Может показаться, что Эстония — не участник такой большой игры. Наш сланец не влияет на конъюнктуру мирового энергетического рынка, а наши потребители энергии незаметны на фоне мировых гигантов.

На самом деле причин для беспокойства достаточно. Во-первых, у нас практически нет возможности разнообразить источники снабжения газом и нефтью. Во-вторых, наша связь с энергосистемой ЕС крайне хрупка и вместе с Латвией и Литвой составляет отдельный энергетический остров на восточном берегу Балтийского моря. В-третьих, вызывает беспокойство неспособность ЕС к большей солидарности именно в стратегических вопросах. В-четвертых, меняющиеся цены мирового энергетического рынка влияют на нашу экономическую среду, основным недостатком которой является оторванность от европейской энергетической структуры.

Позиция правительства

Этой весной министр иностранных дел и премьер-министр в один голос заверили, что одним из приоритетов Эстонии является активное участие в выработке единой европейской энергетической политики. Хорошая, нужная мысль, жаль только, что дальше слов дело не пошло.

Позиция эстонского правительства не ясна не только для лидеров Европы, но и для ближайших соседей. Даже хорошо информированные в вопросах формирования европейской энергетической политики люди недоуменно пожимают плечами, когда речь заходит о позиции эстонского правительства в отношении газопровода, который будет проложен по дну Балтийского моря.

Вместо того, чтобы активно и по существу участвовать в выработке единой европейской позиции, члены нашего правительства предпочитают совершать сомнительные рандеву с руководителями одной из российских деловых группировок, загоняя этим Эстонию в еще большую зависимость от восточных монопольных поставщиков нефти и газа и владельцев транзитных сетей. Будем надеяться, что подготавливаемый комиссией Рийгикогу по иностранным делам анализ и обсуждение вопроса об альтернативах обеспечения энергетической безопасности помогут оживить интерес правительства к этой теме. Эти вопросы будут формировать не только наше будущее, но и будущее всего мира.