Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
/nginx/o/2017/02/14/6339817t1hbced.png)
/nginx/o/2013/10/04/2498201t1hcb01.jpg)
Спектакль «Семейное счастие», которым начались таллинские гастроли Мастерской Петра Фоменко, поставлен в 2007 году. Из трех премьерных исполнителей главных ролей сегодня осталась одна Ксения Кутепова, а спектакль живет, дышит и кажется абсолютно свежим.
Все его изысканно ломкие интонации, вся внутренняя музыка постановки, кажется, рождаются сейчас, прямо на глазах у зрителя.
В несогласии с Толстым
Петр Наумович Фоменко относится к героине «Семейного счастия» Маше несравненно мягче и снисходительнее, чем автор повести Лев Николаевич Толстой. В 1859 году, еще холостой, Толстой высказал свой неуступчивый нравственный максимализм, свои тогдашние (да впрочем они и позднее не очень изменились) требования к семейной жизни.
Муж должен быть кормильцем, руководителем и наставником супруги на пути, полном соблазнов; жена, внимая ему, должна отвергать соблазны, оставаясь верной хранительницей семейного очага.
В противном случае получится еще одна несчастливая по-своему (см. «Анну Каренину») семья.
Если следовать Толстому, драматического сюжета в первом акте хватит от силы на 10 минут, во втором, где Маша окунается в вихрь светских удовольствий и после жестоко раскаивается, — еще минут на пятнадцать. Но Петр Фоменко не инсценирует (буквально) книгу, а поверх толстовского текста создает свой, сотканный из света, движения, капризных интонаций героини, звуков, населяющих старый помещичий дом.
Девочка-фиалка
Ксения Кутепова, с ее фарфорово-проз-рачным личиком, рыжей гривой волос и пора-зительной грацией сдвигает время действия примерно на полвека вперед; ее Маша скорее бунинская, чем толстовская героиня.
Необычный ритм и певучесть речи, прихотливые изломы пластики, движения, в которых столько полетности и полное забвение «хорошего тона»...
Надо видеть эту Машу за чайным столом, когда, держа руку на отлете, она с хрус-том сжимает в кулачке баранку, а затем ссыпает обломки на блюдце, чтобы понять: никаких требований к ней предъявлять невозможно. Эта «девочка-фиалка», как называет ее будущий муж, в каждый миг своего существования естественна и очаровательна. Но каждый из этих мигов существует отдельно от других. Маша не выстраивает перспективу своей жизни, а живет настоящим моментом. Не думая о том, что впереди.
Словом, Маша — это Наташа Ростова почти что в ситуации Анны Карениной. (Только тут сюжет не заходит за грань, откуда начинается трагедия.) Если говорить о трех типах женщины (женщина-мать, женщина-женщина и женщина-дочь), то Маша Ксении Кутеповой, безусловно, женщина-дочь.
От игры до отчаяния
За такой героиней нужен глаз да глаз. Сначала — гувернантки Катерины Карловны, которую очень сдержанно и тактично, постоянно держась на втором плане, играет Галина Тюнина. Затем — мужа.
В спектакле дважды пов-торяется мизансцена: все трое сидят за чайным столом, повязавшись одной салфеткой. Сергей Михайлович развлекает Машу, надев на голову куклу, которой прикрывают чайник (кукла с героиней — одно лицо). В первом акте это — невинная игра. Во втором — отчаянная попытка склеить осколки распадающейся семьи.
Сергей Михайлович в исполнении Алексея Колубкова деликатен, надежен, физически и душевно здоров. Идеальный «мужчина-отец» для «женщины-дочери». И все же эта пара совершенно не монтируется; рядом с грациозной Машей тяжеловесная неуклюжесть супруга становится еще ощутимее. По ритму, по пластике Маше ближе случайные кавалеры, сыгранные Ильей Любимовым и Андреем Щенниковым.
Зачем ты дал мне волю?
В Петербурге это два Евгения Онегина, в серых крылатках и цилиндрах, с наг-лой вежливостью взирающие на наивную провинциалочку и ее скучноватого мужа.
В Баден-Бадене — элегантные и циничные иностранцы, с легким презрением относящиеся к «маленькой русской княгине»: с их точки зрения, все русские женщины, выехавшие за границу, — «княгини» и все, — мягко говоря, легко доступные особы. (Сегодняшняя репутация жен «новых русских», оказывается, сложилась еще полтораста лет назад.) Тип отношений выражен через мизансцену: итальянец и француз перекидывают Машу с рук на руки, словно балерину или куклу...
Вернувшаяся к привычной деревенской жизни, к ежедневным чаепитиям и добродетельной однообразной скуке, Маша упрекает мужа: «Зачем ты дал мне волю?» Это эфирное создание не в состоянии нести ответственность за свои поступки. Такую женщину можно только любить... и прощать. Утешая себя французской пословицей: «Чего хочет женщина, того хочет Бог».
В спектакле есть еще один образ — дом в Покровском, полный звуков и теней прошлого. Рушащийся вместе с любовью. Тема Дома (сохраняющегося либо гибнущего) вообще очень важна в творчестве Петра Фоменко. Но для разговора о ней нужно дождаться следующего гастрольного спектакля — «Дом, где разбиваются сердца».
Спектакль
«Семейное счастие»
По одноименной повести Льва Толстого
Автор композиции и режиссер-постановщик: Петр Фоменко
Художник: Владимир Максимов, художник по костюмам: Мария Данилова
В ролях: Ксения Кутепова, Алексей Колубков, Галина Тюнина, Илья Любимов, Андрей Щенников
Мастерская Петра Фоменко
Русский театр 3, 4 марта