Дарья Мороз: театр сопереживания давно помер

Дарья Мороз. Фото: Тоомас Хуйк

В этом году фестиваль «Золотая Маска в Эстонии» открылся спектаклем «Год, когда я не родился» Театра под управлением Олега Табакова по пьесе Виктора Розова «Гнездо глухаря». Действие социальной драмы происходит в 1978 году, но для Константина Богомолова, одного из самых известных российских режиссеров нового поколения, история семьи функционера Судакова (его играет Олег Табаков) – в том числе повод для осмысления настоящего. Роль дочери Судакова, несчастной Искры, исполняет Дарья Мороз – супруга Богомолова, дочь режиссера Юрия Мороза и актрисы Марины Левтовой, пишет еженедельник «День за Днем».

«Костя – один из лучших режиссеров поколения, а артисту комфортно работать с хорошим материалом и хорошим режиссером, – отвечает Дарья на вопрос, легко ли ей играть в спектаклях своего мужа. – При этом у Кости непростой, достаточно деспотичный характер, он очень требователен на площадке, даже беспощаден. Система Богомолова – в том, чтобы заставить артиста отказаться от придуманных красок. А для русского артиста это сложно. Нас учат, что есть ты, а есть персонаж. Костя говорит: нет персонажа, есть только ты – и ты можешь быть таким тоже...

Я рано стала актрисой – в 16 лет поступила в Школу-студию, в 19 закончила, с 15 лет снимаюсь в кино. Еще до работы в Костиной команде я к своим 25 годам зашла в профессиональный тупик. Меня учили так: есть задача – и хоть земля разорвись, я должна вот тут заплакать, а тут засмеяться. Нужно держать рисунок роли. Я всегда была такая крепкая, технически подготовленная артистка. Ты тупо гонишь результат – а внутри ничего не происходит. Нет живого дыхания. И организм в какой-то момент отказался все это выполнять. Потом в моей жизни появился режиссер Богомолов, который велел все это забыть. На сцене надо дышать, есть существование в заданном разборе. Ломка была страшная! Только года через два после премьеры “Волков и овец” я более-менее разобралась, как мне существовать на сцене, а когда спектакль выпускался, ни черта не понимала, кроме того, что это другой способ существования – несомненно, куда более правильный, чем то, чему я была обучена. Живой, а не задрюченно-пережатый...»

Вслед за мужем Дарья Мороз уверена, что театр сопереживания скончался: «Театр должен воздействовать на мозг. Слезы на сцене не работают. Я давно перестала реагировать на то, как народ страдает на сцене. Ну страдает, ну рыдает – и что?.. Привозят к нам немецкий спектакль, где никто ни слезинки не проливает, где в аскетичной декорации люди существуют с определенной энергетикой, у этого спектакля есть идея – и он меня втягивает настолько, что я не могу оторваться. А у нас артисты все время толкают слезу... Костя сравнивает их с нищими. Когда к тебе в первый раз подходит нищий, ты сопереживаешь, а на десятый раз ты ему денежку не дашь – сопереживание исчезает. Вот и артисты так же: давайте я поплачу, а вы мне за это похлопаете. Это... неинтересно. И не ведет ни к чему».

Полностью интервью с Дарьей Мороз читайте в свежем номере «Дня за Днём» от 25 октября. Подписаться на газету можно по телефону 6662503 или при помощи кнопки «Закажи газету» в верхнем правом углу сайта www.dzd.ee.