Виталий Портников: времени для ожидания реформ у Украины нет

Украинский журналист Виталий Портников: «Украине нужно выжить и модернизироваться, а политические реформы нужно проводить уже в экономически модернизированном, ус­пешном государстве». Фото: Лийс Трейманн

Известный украинский журналист, сотрудник «Радио Свободная Европа», телеведущий Виталий Портников, по приглашению Фонда открытой Эстонии выступивший на минувшей неделе в Таллинне с докладом о политической ситуации в Украине, дал интервью Postimees.

Что изменилось на Украине с февраля, после избрания нового президента?

Главное, что изменилось после избрания нового президента, это то, что произошла консолидация власти. То, чего мы не имели с момента победы Виктора Ющенко на выборах президента в 2004 году.

Был период, когда у президента были значительные полномочия, но и тогда были серьезные конфликты в стане его соратников. А затем, когда Украина окончательно стала парламентской республикой, эти конфликты приняли уже перманентный характер. Вы знаете, что конфронтация между президентом Виктором Ющенко и практически всеми его премьер-министрами, за исключением, наверное, Юрия Еханурова, была ожесточенной.

И многим наблюдателям в самой Украине и за ее пределами даже казалось, что дело именно в парламентской республике, поскольку президент имеет не очень большие полномочия, главной фигурой во власти является премьер-министр, он принимает принципиальные решения.

Премьер-министр опирается на коалицию, которая создается партиями, имеющими большинство в парламенте, и таким образом осуществляется управление страной.

Но сейчас, когда Виктор Янукович стал президентом, стало очевидно, что дело не в парламентской республике, а во влиятельности президента как такового, является ли он главой самой большой политической силы страны.

Сейчас мы находимся в ситуации, когда в руках президента и контроль над правительством, и контроль над парламентом, и фактически на сегодняшний день президент близок к контролю над судебной системой.

Потому что изменения в законодательстве, которые принимаются сейчас, дают президенту возможность влиять на судебную систему гораздо больше, чем это было совсем недавно. Украинские суды уже не раз меняли и президентские указы, и правительственные распоряжения, и была такая борьба в судах.

Конечно, такая монополия на власть может быть связана еще и с усилением влияния на СМИ, потому что так или иначе украинские СМИ принадлежат бизнесменам, которые вынуждены считаться с властью.

Когда власть была разобщена, они должны были маневрировать между различными группировками во власти или просто поддерживать одну из группировок, и таким образом искусственным путем, а не естественным, обеспечивалась свобода слова.

Сейчас необходимости в таком маневрировании у руководителей и владельцев СМИ нет, и поэтому тут тоже возникает вопрос, что власть будет оказывать гораздо большее влияние и на информацию как таковую.

Так что то, что действительно за это время изменилось, это монополизация и консолидация власти. Это главное, что произошло. Насколько длительным будет процесс монополизации и консолидации власти, трудно сказать, потому что теперь этой власти, которая теперь отвечает за все, придется решать вопросы выхода Украины из тяжелейшего экономического кризиса за все последние годы. И я совершенно не уверен, что в условия полного отсутствия какой-либо конкуренции на политическом поле эти вопросы могут быть решены эффективно.

Есть ли примеры того, что власть какими-то силовыми способами оказывала влияние на СМИ?

Я участвовал во встрече с украинскими журналистами, которая была посвящена опасности цензуры в СМИ, и я там говорил как раз о том, что журналисты должны очень четко понимать, что такое реальное ограничение свободы слова.

Реальное ограничение свободы слова в наших условиях – это когда отсутствуют механизмы для ее обеспечения. За пять лет правления Ющенко никаких механизмов, которые обеспечивали бы свободу слова, не было создано. Бывший президент страны любит говорить, что его главным достижением является обеспечение свободы слова. Это ложь.

Скорее, был обеспечен баланс олигархических интересов. И не потому, что господин Ющенко этого хотел, а потому, что он был слабым и не очень эффективным политическим деятелем и случайной фигурой на том посту, который он занимал. А Янукович – неслучайная фигура, он точно знает, чего он хочет.

И вот тут возникает, конечно, очень серьезная проблема. Потому что власть может и не давить напрямую на журналистов, ей достаточен диалог с владельцами каналов. Владельцам каналов достаточен диалог с главными редакторами, главным редакторам – с редакторами и т.д. То есть это такая простая цепочка.

Поскольку никто из этой цепочки не заинтересован в прибыли, а все заинтересованы прежде всего в сохранении телевизионных каналов и во влиянии на власть для обеспечения интересов другого бизнеса, то сказать, что журналисты могут каким-то образом этому противостоять, я бы не решился. Мы имели точно такую же ситуацию когда-то в России и наблюдали за ней достаточно долго.

И вы помните, наверное, как считалось, что в России обеспечена свобода слова и есть демократическое телевидение, есть канал НТВ во главе с Евгением Киселевым, который сейчас, кстати, работает на Украине и ведет телешоу.

И вдруг оказалось, что никаких условий для этих свободных телеканалов нет, что даже сама собственность на них не обеспечена, что канал НТВ имеет огромные долги перед «Газпромом», а «Газпром», естественно, связан с властью, а власть не заинтересована, чтобы были какие-то альтернативные точки зрения. То же самое может произойти и сейчас.

Так вот, прямого давления со стороны власти на журналистов я сейчас не вижу, да оно и не нужно, его и не будет. Я допускаю, что достаточно такого негласного договора власти с теми, кто телеканалами владеет и руководит, тем более, что большая часть этих людей всем этим занималась и до 2004 года. Потом все эти люди вместе с журналистскими коллективами вышли на телеэкраны, сказали, что они лгали, покаялись перед телезрителями и гражданами.

Но теперь они могут вернуться в то положение, в котором они были до 2004 года, куда более комфортное с точки зрения профессионального существования. Очевидно, что будут какие-то диссиденты, будут люди, которые будут говорить, что на них оказывают давление.

И тут тоже сложная ситуация, потому что вы должны понимать, что все это происходит в Киеве, где сосредоточен электорат не Виктора Януковича, а Юлии Тимошенко. Журналисты – часть этого электората. И когда на них, их руководство или владельцев СМИ оказывалось давление со стороны Тимошенко или Ющенко или просто высказывалось пожелание, как лучше освещать или не освещать те или иные события, то все это воспринималось как должное, потому что это были их политики, их политический лагерь.

Когда редактор одного из новостных каналов показал в эфире часть технической записи Юлии Тимошенко, где она говорила: «Пропало все», его уволили. Тимошенко говорила по поводу технического дефекта, брака суфлера, а вышло так, как будто она говорила по поводу развала ее коалиции с Виктором Януковичем. И это была пророческая фраза, потому что это действительно был крах ее политической карьеры с точки зрения сохранения власти.

Но человек был уволен, и журналистский цех за него не заступился, не было массовых протестов, не было массового возмущения.

Потому что украинские журналисты, находящиеся в Киеве, ангажированы своими симпатиями к этим политическим силам. А теперь это чужие для них политики, которые приехали из Донецка, которые для них совершенно не понятны с точки зрения политических и бизнес-интересов. И они, конечно, не готовы простить этим политикам не то что давления, но даже телефонного звонка с просьбой чего-нибудь не показывать.

Поэтому такое возмущение, кстати, вызвала история, когда кто-то из рядовых чиновников президентской администрации попросил не показывать венок, который ударил Януковича. Я вам гарантирую, что если бы такой венок попал бы в голову Юлии Тимошенко, большая часть украинских журналистов сделала бы все, чтобы скрыть эту информацию от зрителя, потому что ее любят, а его нет.

Так вот, помимо проблемы давления и цензуры, есть еще проблема того, что украинское журналистское сообщество должно понимать, что в политике нет своих и чужих, а есть интересы информирования читателя.

А поскольку большая часть наших журналистов пришла в журналистику после 2004 года и развращена популизмом и деньгами, той ложью, которую так называемый оранжевый лагерь постоянно насаждал своей политической деятельностью, то они могут таким образом облегчить задачу цензоров.

Их будут постоянно обвинять в непрофессионализме, говорить, что они что-то показали, что-то не показали, кого-то поддержали, кого-то не поддержали, и таким образом будут объяснять зрителю увольнения, изменения в журналистских коллективах.

На рынке у нас ситуация очень плохая. От всех, кто сегодня не доволен тем, что делает власть, и тем, что будут делать владельцы или руководители телеканалов, можно избавиться в течение 48 часов. И эти люди никогда уже не найдут себе работу на телевизионных каналах, потому что ее нет. И все об этом знают. Это экономическая проблема, сопутствующая возможности установления контроля над телевидением.

Как обстоят дела с оппозицией после победы Януковича? Произошло ли там объединение сил или они по-прежнему разбираются между собой?

Об объединении оппозиции говорить не приходится. Юлия Тимошенко объявила себя лидером оппозиции, Виктор Ющенко не признает этого лидерства и продолжает утверждать, что то, что происходит в стране, происходит по ее вине. Арсений Яценюк заявляет, что он не хочет быть в подчинении Тимошенко. Консолидация оппозиции может происходить разве что эпизодически, по каким-то отдельным моментам.

Я, честно говоря, не вижу особого смысла в этой консолидации. Потому что опять-таки, если это консолидация против Януковича, то нужно четко понимать, на каких идеологических основах она производится. А если это объединение за, то нужно выработать какую-то конкретную программу, которой у всех этих людей никогда не было.

Потому что украинская оппозиция, как и украинская власть, не имеет настоящих политических взглядов. Она может использовать некие символы, некие ориентиры для того, чтобы проще работать с собственным электоратом.

Но поскольку этот электорат у нас регионально разобщен, то для того, чтобы работать с электоратом запада и центра страны, нужны одни маяки, а для того, чтобы работать с электоратом востока и юго-востока, нужны другие маяки.

Но, честно говоря, во время последней президентской предвыборной кампании и это уже особо не использовалось. Юлия Тимошенко прибегла к близкой для электората центральной и западной областей национально-окрашенной риторике практически на последнем этапе кампании, когда она поняла, что проигрывает Януковичу.

До этого кампания велась исключительно по принципу людей-символов, без всяких политических прокламаций, без всяких социальных обещаний, которые были характерны для предыдущих кампаний, просто потому, что в стране нет денег, чтобы их выполнять даже минимально. И кампания была безликой до умопомрачения.

Янукович для этой кампании выбрал лозунг «Украина - для людей», а госпожа Тимошенко избрала для себя слоган «Она – это Украина», и понять, что за этим стоит, кроме пустого набора слов, было невозможно. И не нужно, потому что люди голосовали либо лично за Тимошенко, либо лично за Януковича, либо лично за Ющенко.

Я предполагаю, что люди, которые голосовали за Ющенко, - их было немного, - имели определенный набор политических взглядов, который можно назвать национально-окрашенной идеологией 20-30-х годов прошлого века. Но, тем не менее, это идеология.

Человек, который голосует за Ющенко, может, по крайней мере, объяснить, почему он голосует за него. Потому что нужно создавать украинский национальный исторический миф, потому что нужно сохранять более жесткую позицию по отношению к России, потому что нужно делать все возможное, чтобы Украина оставалась самостоятельным государством, чтобы она вступила в Европейский Союз и НАТО.

У Януковича и Тимошенко нет таких конкретных ориентиров, они оба говорили, что хотят хороших отношений с Россией, с Евросоюзом, оба избегали темы евроатлантической интеграции, оба старались не высказываться на какие-то больные исторические темы.

То есть они вообще старались не говорить о политике, как будто это кампания шоуменов, а не политических деятелей. И поэтому сейчас возникает вопрос для оппозиции – как, вокруг чего и для чего объединяться?

Новые политики, такие как Сергей Тигипко и Арсений Яценюк, тоже старались просто напоминать, что они новые лица, но тоже не выдвигали каких-либо конкретных политических программ. Тигипко просто был символом перемен.

Поэтому я с большим пессимизмом отношусь к возможности консолидации оппозиции на данном этапе.

Я допускаю, что перед парламентскими выборами 2012 года могут появиться какие-то усилия по созданию политических партий и коалиций, более похожих на современные, и вот эти политические партии и коалиции в новой Верховной Раде будут между собой на идеологических основах договариваться о формировании власти. Но надежд на это у меня не очень много, потому что в любом случае украинская политика останется олигархической, а не идеологической, а в условиях олигархической политики тон задают крупные бизнесмены, а вовсе не взгляды и не интересы страны.

Получается, что нет разницы, кто будет руководить Украиной – Тимошенко или Тигипко?

Я думаю, что есть большая разница. Разница есть с точки зрения управленческой эффективности.

Украина нуждается, во-первых, в грамотном экономическом управлении; во-вторых, в составлении четкой, разумной, продуманной программы реформ; в-третьих, в унификации своего законодательства с законодательством Евросоюза, если мы говорим о европейской интеграции; в-четвертых, в преодолении коррупции, которая является сейчас главным тормозом на пути цивилизованного развития.

Совершенно очевидно, что в этой ситуации эффективный управленец необходим. Я не знаю, может ли быть таким управленцем господин Тигипко, но я совершенно уверен, что это не госпожа Тимошенко.

Потому что Тимошенко – это яркий пример популиста в политике и в исполнительной власти, это яркий пример человека, который живет интересами одной минуты и совершенно блестяще рассчитывает, как эта минута будет прожита, но совершенно не думает о том, что будет потом, когда эта минута пройдет.

Госпожа Тимошенко мне напоминает Золушку, которая каждый раз забывает о том, что ровно в двенадцать карета превращается в тыкву, и поэтому нельзя эту карету набивать деньгами, пирожными, своими портретами и т.д. Потому что в 12 часов в случае каких-либо экономических или политических проблем все это превратится в груду сгнивших овощей. Так это и произошло с украинской экономикой.

Мне кажется, что непонимание современных экономических тенденций привело к тому, что Украина сегодня находится в одной из самых неприятных фаз экономического развития среди стран Европы. Другое дело, что нынешняя власть, власть Партии регионов, тоже с трудом понимает, что происходит в экономике на самом деле.

С точки зрения экономических подходов, это власть, скажем так, советских людей. Но мы должны посмотреть, как новое правительство будет действовать на пути преодоления кризиса, насколько премьер-министр Николай Азаров и первый вице-премьер Андрей Клюев будут способны прислушаться к предложениям вице-премьера Сергея Тигипко, который отвечает за реформы, насколько сам Тигипко будет готов к каким-то серьезным, реальным экономическим реформам и будет предлагать эти планы, не опасаясь за свое будущее как политика и как чиновника.

Весь этот набор вопросов должен быть озвучен, и ответы на него должны быть получены уже в ближайшее время, потому что большого времени ожидания реформ у Украины сегодня нет. Экономическая инфраструктура практически уже исчерпала свой потенциал, изменения просто необходимы.

Янукович сейчас очень активно развивает сотрудничество с Россией. Мог ли Евросоюз на самом старте его президентского срока вести себя как-то по-другому, чтобы как-то усилить, сделать более интенсивными контакты с ним?

У Евросоюза и России разные правила игры. Европейский Союз может поддерживать отношения с какой-либо страной и развивать их более активно, если эта страна сама готова отвечать тем ценностям и стандартам, которые существуют в ЕС. Если эта страна готова проводить экономические реформы, формировать общую с Европой зону торговли, принимать законодательство, которое обеспечивает экономическое процветание. Европе не нужны иждивенцы, ей не нужны страны, которые просто используют сотрудничество с ней ради продления существования собственной элиты.

Евросоюз мог бы пойти навстречу украинскому обществу с точки зрения гуманитарных программ, с точки зрения отмены визового режима, с точки зрения улучшения возможности обучения украинских студентов в вузах Европы, с точки зрения культурного обмена, с точки зрения поддержки гражданского общества.

Все это, безусловно, надо делать. Но с украинской властью надо сотрудничать, и уж тем более давать деньги, только в обмен на конкретные реформы. Если эти реформы не проводятся, то никакая финансовая помощь Украине не должна предоставляться даже в случае самого тяжелого положения в стране.

Потому что это только продлевает болезнь, продлевает агонию. Показывает, что они могут всю жизнь неэффективно руководить, избегать реформ, обкрадывать страну, обогащаться за ее счет еще и за европейские деньги. Это циничная политика, и она никому не нужна.

У России другие правила игры. Российскому политическому руководству, которое само находится не в лучшей ситуации из-за того кризисного положения, к которому Россия пришла в результате безграмотной политики президентов Владимира Путина и Дмитрия Медведева, превращения страны в сырьевую державу без каких-либо современных перспектив, необходимо каждый день демонстрировать своим гражданам по телевизору, что Россия встала с колен, что она усиливается.

В России создается образ виртуального Советского Союза, каким эта бедная, нищающая страна, в общем, не является. И поэтому России нужно не сотрудничество с Украиной, а телевизионный образ российского успеха.

Виктору Януковичу сотрудничество в этой ситуации тоже не нужно. Я вас уверяю, его и не будет. Януковичу нужна была очень простая вещь – решить проблемы крупных металлургических предприятий страны, сделать их продукцию вновь прибыльной, потому что в этом заинтересованы те люди, которые, собственно, ради этого и создавали Партию регионов. Поэтому были приложены усилия для того, чтобы понизить цену российского газа для украинской промышленности.

Не вижу в этом ничего из ряда вон выходящего, потому что, во-первых, тот механизм, который существовал, был механизмом обогащения определенных клановых группировок. Тот механизм, который существует, это механизм обогащения других клановых группировок.

Так что по сути ничего не изменилось. Та цена, которую мы сегодня платим, отражает ту расстановку сил, которая сложилась на европейском энергетическом рынке вследствие удешевления российского газа, уменьшения его потребления.

То есть здесь много экономических причин, которые заставляют сейчас Россию более внимательно прислушиваться к украинским предложениям, потому что Украина – это выгодный покупатель, она покупает только российский газ, в отличие от европейских стран, она нуждается в достаточно большом его количестве.

Я не считаю, что Россия пошла на какие-то серьезные скидки, скорее, мы просто увидели возврат к разумному порядку вещей. Единственное, что могло бы говорить о каком-либо серьезном сближении с Россией, это пролонгация пребывания Черноморского флота России в Севастополе на 25 лет, что вызвало такие оживленные комментарии, но было в общем-то без особого интереса встречено нашими европейскими партнерами, что я считаю как раз проявлением здравого смысла. Потому что я не вижу в этой акции никакого практического значения.

Эмоциональное значение велико, на практического значения мало – и для России, и для Украины. Почему? Сам Черноморский флот не имеет серьезного стратегического значения, это можно не объяснять, это понятно. То соглашение, которое было подписано при президентстве Бориса Ельцина и Леонида Кучмы, таит в себе очень много подводных камней для Черноморского флота, не позволяя делать его современной флотилией.

Пролонгация этого соглашения, а не подписание нового соглашения, сохраняет Черноморский флот в таком амбивалентном состоянии еще на 30 лет, если он столько лет простоит в Севастополе.

По идее, России нужно было бы новое соглашение, но оно требовало бы новых переговоров с Украиной, изменения украинской конституции. Ни Киев, ни Москва на это не пошли, они ограничились таким вариантом, который является, я считаю, декорацией для газовой сделки. Декорацией, потому что Россия в течение долгого периода убеждала нас, что Украина должна покупать газ по тем же ценам, что Европа, что здесь не может быть исключений, что речь идет о рыночной цене, что рынок для всех один и все на нем равноправны. Но вдруг как будто бы сделала Украине скидку.

Для того, чтобы объяснить причину этой скидки, достаточно было придумать вот такую декоративную историю, как Черноморский флот. И я так понимаю, что Виктор Янукович довольно легко пошел на эту декорацию по той простой причине, что он не мыслит политическими категориями.

Для него важно было договориться по газу, а как это будет объяснено общественному мнению, он как-то не воспринял как важную проблему для себя. Его электорат вполне благосклонно это воспринял. То, что это воспринимает неблагожелательно чужой электорат, он не берет в расчет.

Для Виктора Янукович, судя по всему, интереса чужого электората – электората Ющенко и Тимошенко – не существует, как для Ющенко не существовало интересов электората Януковича. Тут мы пожинаем плоды пятилетнего правления Ющенко, когда президент мог позволить себе править, не считаясь с интересами половины страны, нередко оскорбляя ее, нередко неуважительно относясь к ее ценностям и ее символам.

Мы можем считать, что эти символы несовременны, что они не отвечают реальностям, что они где-то в прошлом, но, тем не менее, у людей такие символы и ценности, и Ющенко делал все возможное, чтобы продемонстрировать свое к ним равнодушие и неуважение.

И теперь этот маятник, раскачанный господином Ющенко с антигосударственной неосмотрительностью, качнулся в другую сторону. И ровно такую же политику по отношению к электорату, который проиграл на выборах, сейчас проводит господин Янукович. И я даже не очень верю, что это когда-либо изменится при его президентстве.

Я думаю, что в будущем, уже следующий президент Украины будет думать о том, что надо быть президентом всех украинцев, но тогда ему придется решительно отмежеваться и от господина Ющенко, и от господина Януковича. И тогда многое нужно будет сказать.

Тогда мы должны будем признать те проблемы, которые возникли в украинской политической жизни в течение последних лет, и подумать, как преодолеть ту искусственную идеологическую конфронтацию, которую политики так усиливали и продолжают усиливать все эти годы.

Какова сейчас ситуация с региональной разобщенностью на Украине? Насколько реален раскол Украины?

Я не думаю, что в стране существуют какие-то проблемы с сепаратизмом. Эта проблема - когда говорят о возможности раскола страны, отделения западных областей - существует на уровне интернет-сообществ.

Я даже не буду задаваться вопросом о том, что большая часть украинцев, живущих на Западе, считают себя такими же украинцами, как все остальные украинцы, живущие на другом берегу Днепра, и вряд ли думают о каком-либо расколе страны.

Я просто хотел бы отметить, что вся Западная Украина – это достаточно неоднородный конгломерат областей. И когда говорят о расколе, то должны бы задаться вопросом, где должна проходить граница этого нового государства и за счет чего это государство должно существовать.

Это не протест неких удачных, мобильно развивающихся областей с передовыми областями промышленности и науки – ничего этого на Западе Украины нет. Там есть историческое наследие прошлого, красивые города, здания, к сожалению, неотреставрированные, рассыпающиеся памятники культуры, но современного развития там нет. Зато есть миллионы людей из этих регионов, работающие в других странах. И это тоже ответ на вопрос о реальном экономическом положении именно этого региона. Это раз.

Когда мы говорим о Западной Украине, то имеем в виду настроение в трех областях, так называемой Голиции – Львовской, Ивано-Франковской и Тернопольской. Но настроения, допустим, в Закарпатье уже совсем другие, чем в этих областях.

В Закарпатье немало сторонников того же Януковича и старой власти Леонида Кучмы, поэтому вряд ли эта область хотела бы присоединиться к мини-Украине. Она могла бы тогда требовать собственной самостоятельности или сохранения в составе государства, существующего сегодня. Но она отделена от остальной территории Украины не только горным перевалом, но и территориями Львовской, Ивано-Франковской и Тернопольской областей.

Или еще одна область Украины – Черновицкая, с большим процентом румынского и молдавского населения, тоже не входящая в состав Голиции, это исторический регион Буковины, который разделен между Украиной и Румынией.

Эта область тоже не такая по национальному составу и политическим пристрастиям, как Львовская, Ивано-Франковская и Тернопольская области. Там немало русского населения, немало сторонников Партии регионов, и эта область тоже вряд ли хотела бы единого государства с этими тремя западноукраинскими областями.

И тоже возникает вопрос: куда она должна относиться? Или надо делить по селам и городам? Или, например, Волынская область, там всегда были непростые украинско-польские отношения, там очень много сторонников Тимошенко, но она отличается от Львовской, Ивано-Франковской и Тернопольской областей своим конфессиональным составом, потому что большая часть населения Галиции греко-католики, а на Волыни живут православные.

Сегодня это не очень важно, но когда мы начнем говорить о каком-либо разделении по какому-то принципу… Мы даже не можем понять, по какому принципу делить эту страну – языковому, религиозному, национальному?

Один из украинских писателей когда-то написал книгу «Рiвне/Ровно» (книга Александра Ирванца «Рівне/Ровно (Стіна)». - Ред.). Там имеется в виду, что граница двух Украин проходит по городу Ровно. Ровно разделено стеной, с одной стороны – Западная Украина, с другой – Восточная. Но это все политическая утопия, которая не имеет никакого отношения к реальности.

Когда говорят, что украинцы должны разделиться по принципу Бельгии или каких-либо других стран Европы, имеющих разные народы, забывают о том, что украинцы – это один народ, а не разные. Это один народ, который исторически жил в разных империях.

Ничего исключительного в этом нет. Поляки тоже жили долгое время в разных империях, тех же, что и украинцы, что не помешало им создать единое государство после Первой мировой войны.

У них, кстати, в этом государстве тоже были различные политические симпатии и антипатии, именно в силу того, что они были представителями разных империй, разных культур политического мышления.

Польская писательница Мария Домбровская после убийства первого польского президента Габриэля Нарутовича писала, что в стране живет не один, а два разных народа - таким сильным было противостояние между двумя политическими группами польского населения. Хотя поляки все говорили по-польски, языковой проблемы не было.

Это важная проблема, которая может возникать в первые десятилетия строительства государства, пока люди учатся толерантности, учатся пониманию того, что соседи мыслят иначе, чем они сами, что они должны дать другим людям возможность так мыслить, и в этом нет ничего плохого. Возможны разные варианты дальнейшего регионального существования Украины, которые нужно обсуждать.

Возможно укрупнение ее областей с точки зрения более равномерного представительства языковых, религиозных и национальных интересов в местном самоуправлении, на уровне парламента и т.д.

Кто-то может говорить о федерализации, хотя я на сегодняшний день не большой сторонник такого рода реформ, но это тоже возможная форма государственного строительства. Но все это должно было бы обсуждаться не в первую очередь.

В первую очередь Украине нужно выжить и модернизироваться, а вот политические реформы нужно проводить уже в экономически модернизированном, успешном государстве. Потому что на сегодняшний день это является всего лишь камуфлированием той реальной проблемы, которая существует, проблемы нищеты, проблемы бедности, огромной пропасти между тем, кто управляет страной и зарабатывает деньги в большом бизнесе, и всем остальным населением.

И когда на первый план эти люди выводят проблемы государственного устройства или языка, то они, в общем, лгут своим согражданам, сохраняя таким образом для себя возможность не реагировать адекватно на те вызовы, которые стоят перед страной.

Насколько активно Янукович занимается такими эмоциональными вопросами, как ситуация в Крыму или ситуацией «Нет – НАТО», и реальными экономическими проблемами.

Мне кажется, что для него особых проблем в том, что называется эмоциональными вопросами, не существует, потому что он не мыслит политическим категориями. В день приезда Дмитрия Медведева в Киев Янукович внес в украинский парламент закон, который разрешает временное пребывание иностранных войск на территории Украины, а принятие такого закона необходимо для проведения совместных учений Украины и НАТО.

Мои российские коллеги и российские дипломаты, с которыми я разговаривал, были глубоко изумлены тем, что Янукович так демонстративно внес этот закон во время визита российского президента, хотя известно, как Россия относится к НАТО, хотя Россия таких учений не проводит, а вот Украина собирается проводить.

Я пытался им объяснить, что Янукович вообще не связывает эти две вещи, для него переговоры с Медведевым – это переговоры о деньгах, а учения с НАТО – это просто процесс, который идет и не должен волновать российскую сторону. Если Медведев хочет вместе с ним зарабатывать деньги, то пусть зарабатывает деньги, а если не хочет, то пусть не морочит ему голову и не ездит в Киев. Это простая логика мышления.

Что касается Крыма, то там тоже нет политического отношения. Янукович практически сразу после своего прихода к власти сменил руководство Крыма, потому что оно было генератором огромного количества конфликтов в автономии, и заменил его своими людьми. Так что впервые в истории Крыма премьер-министром этой республики стал выходец из Донецка, господин Джарты, чего никогда не было.

Крымом всегда - за исключением двух коротких периодов, когда первый и последний президент автономии Мешков пригласил премьера из Москвы, господина Сабурова, и когда Ющенко в первые месяцы после своего премьерства послал туда своего тогдашнего соратника, выходца из Винницкой области господина Матвиенко – руководили крымчане.

И то, что сегодня Крымом руководят представители другого региона, говорит о некоем стремлении преодолеть крайнюю коррумпированность и преступность политической жизни Крыма путем посылки туда комиссара с континентальной Украины.

Но это не политическое, а бизнес-решение. Все решения Януковича – это бизнес-решения, он прежде всего менеджер, а не политический деятель. О политике он не думает, а вот о том, как усилить свою власть, свой контроль над страной - а для него это означает контроль над собственностью, - он думает. Думает, по-моему, ежеминутно.

3 мысли  

• Украинская оппозиция, как и украинская власть, не имеет настоящих политических взглядов.
• Янукович и Тимошенко вообще старались не говорить о политике, как будто это избирательная кампания шоуменов, а не политических деятелей.
• Все решения Януковича — это бизнес-решения, он прежде всего менеджер, а не политический деятель. О политике он не думает, а вот о том, как усилить свою власть, он думает.