«Вий» как быль: поднимая веки

Бравый картограф Джонатан Грин (Джейсон Флеминг) и свирепая малороссийская нечисть. Фото: wikimedia.com

Российскую киновариацию на тему «Вия» можно отнести к новейшему в искусстве течению, которое предлагает ответить зрителю-читателю на вопрос: а что же тут на самом-то деле произошло?
 

Новый российский «Вий» режиссера Олега Степченко явно удивит тех, кто идет смотреть экранизацию повести Гоголя (а то и новую версию советской постановки с Леонидом Куравлевым в роли Хомы Брута и Натальей Варлей в роли панночки).

Вообще говоря, фильм Степченко, поставивший новый рекорд в российском прокате – за первые выходные проката «Вий» собрал более 600 млн рублей и в итоге с гаком окупил немаленький для русского кино бюджет (26 млн долларов), – экранизацией Гоголя в прямом смысле слова не является. Это куда более любопытное кино, хотя, быть может, именно несовпадение ожиданий и реальности отпугнет от «Вия» более консервативного зрителя.

Гоголь без мистики

«Вия» Степченко можно отнес­ти к толком не оформившемуся, но уже заявившему о себе течении в искусстве. Это течение предлагает читателю и зрителю ответить на вопрос: что же произошло на самом деле?

Все мы знаем, о чем писал Гоголь (а кто не знает, тому расскажут об этом за первые полчаса фильма): студент духовного Киевско-братского училища Хома Брут случайно убивает панночку – ведьму, дочь сотника. Перед смертью та успевает попросить отца, чтобы отпевал ее именно Хома.

Три ночи юный бурсак читает молитвы, обороняясь от панночки в летающем гробу и разнообразной нечисти, пока не приходит Вий, ужасный гном-демон с веками до земли, и просит открыть ему веки. Хома смотрит Вию в глаза – и гибнет, не дождавшись спасительного крика петуха.

Мистический, даже готический сюжет на малороссийском материале впечатляет, но мы ведь знаем, что никакой нечисти нет. Тут и возникает сакраментальный вопрос: а на самом-то деле что случилось с Хомой Брутом, панночкой, сотником и другими персонажами этой истории?

Из предтеч киноверсии «Вия» можно назвать наделавший шуму роман российского фантаста Кирилла Еськова «Последний кольценосец». Еськов взял за основу толкиновский эпос «Властелин Колец», предположив, что это – легенда, придуманная по мотивам реальных событий некими историками-пропагандистами. В «Евангелии от Афрания» тот же Еськов схожим образом преподносит историю Христа: если допустить, что евангелисты описали все более-менее верно, кому была выгодна казнь Иисуса из Назарета?

«Что произошло на самом деле?» – вопрос не столь бессмысленный, каким может показаться. «Восстановление черепа по лицу» (по меткому выражению Аркадия Арканова) – умение, которое может пригодиться любому из нас: человек разумный на то и разумен, что может по деталям восстановить картину произошедшего.

Классический пример – Шерлок Холмс со своим дедуктивным методом, позволяющим за любой мистикой увидеть совершенно немистическое преступление. Впрочем, новый «Вий» похож скорее на постмодернистский роман Умберто Эко «Имя розы», в котором роль Шерлока исполняет средневековый монах Вильгельм Баскервильский: в монастыре, куда он прибыл, происходят убийства, которые воплощают сцены Апокалипсиса, но Вильгельму это толкование, конечно же, претит.

В «Вие» есть свой Шерлок-Вильгельм – тоже британский подданный, картограф Джонатан Грин (Джейсон Флеминг), доехавший на чудо-машине собственного изобретения до степей Украины.

Британец в Малороссии

Само по себе появление Грина, рационалиста до мозга кос­тей, не верящего ни в черта, ни в Бога, составляет прекрасный конт­раст малороссийскому хоррору, в который готов погрузиться доверчивый зритель. Картограф ко всему прочему обрюхатил дочку лорда Дадли (его играет Чарльз Дэнс, знакомый многим по «Игре престолов») и периодически шлет ей весточки с почтовыми голубями, которых разводит в той же чудо-машине.

Комическо-героический Грин замечательно преображает все повествование: с точки зрения британца селение, где произошли описанные Гоголем события, – не средоточие темных сил, а отсталая глухомань с забавными верованиями и обычаями. Так двес­ти лет спустя британские цивилизаторы смотрели на африканских колдунов – снисходительно, отстраненно, с некоторой даже скукой. И надо сказать, что для тех, кто устал от кинохоррора, такой взгляд на «Вия» – как луч света в темном царстве. Заодно готическая небыль превращается в увлекательный детектив.

Не поймите неправильно: мистика в фильме все-таки имеется – выныривающие из тумана гиены-зомби, кошмарные пьяные паны, моментально отращивающие кто копыта, кто крылья летучей мыши (из одного пана вылезает даже какая-то птицеподобная тварь), и, конечно, Вий, придуманный очень здорово, на уровне созданий из «Лабиринта фавна» Гильермо дель Торо.

Но все это – либо морок, либо астральный план, обитатели которого в жизнь селения не вмешиваются. Люди порой оказываются пострашнее любых Виев. А главное – абсолютно всему можно найти рациональное объяснение. Тот, кто настаивает на обратном, порой главный преступник и есть.

Если учесть, что снято все это местами очень весело, а местами очень страшно, успех «Вия» в российском прокате станет понятен. Весьма кстати этот фильм, снимавшийся долгих девять лет, вышел именно сейчас. Он хоть и про Украину, но совершенно вне пропаганды: люди есть всякие, и хорошие, и плохие, говорит он; главное – никак не национальность, а истина и справедливость. За первую в «Вие» отвечает Джонатан Грин, фигурально поднимающий веки всем героям, за вторую – Господь Бог, в которого картограф, как уже сказано, не верит. Но это – совсем другая история.

«Вий»

• Комический хоррор

• По мотивам повести

Николая Гоголя

• Россия, 2014

• Режиссер Олег Степченко

• Авторы сценария: Олег Степченко, Александр Карпов

• В ролях: Джейсон Флеминг, Алексей Петрухин, Валерий Золотухин, Алексей Чадов, Андрей Смоляков, Нина Русланова, Агния Дитковските

• Композитор Антон Гарсия

• Длительность: 128 мин.

• Бюджет: 26 млн долларов