Хардо Паюла: cотворение нового мира

Хардо Паюла. Фото: Postimees.ee

В 1933 году возглавляемый Адольфом Гитлером класс яростно возвращается во внутреннюю политику Германии и шесть лет спустя отправляется за границу собирать налоги. Еще четыре года спустя мир вновь оказался на пороге нового сотворения. Мир  держится уже достаточно долго, но, очевидно, тоже не будет вечным, – предполагает  Хардо Паюла.

Первая мировая война шла не более года, когда министр финансов Германии Карл Хельферих заявил: «Инициаторы этой войны взвалили на себя бремя миллиардных долгов, освобождение от которого станет величайшей проблемой после сотворения мира».

Когда воюющие стороны три года спустя встретились в Версале, создаваемый мир должен был учитывать два фундаментальных изменения, произошедших в XIX столетии: одновременно существенно расширились  избирательное право и рынок государственных займов.
В темные времена, предшествовавшие появлению государственности, деньги на осуществление захватнических компаний в лучшем случае поступали за счет добровольных пожертвований со стороны соплеменников.

С годами в связующую цепь между примитивным распределением военного бюджета и дележом военной добычи добавилось немаловажное промежуточное  звено. В эпоху раннего капитализма итальянские купцы уже не свозили свои золотые монеты в располагавшийся  в центре лагеря общий котел, а приобретали на них векселя принадлежавшего им же самим города-государства. Поэтому им не надо было ожидать исхода военного похода, они сразу начинали получать прибыль. Но таким образом зарабатываемые ими проценты уже не могли обеспечиваться за счет военной добычи, их собирали с помощью косвенных налогов, взимаемых с не имевших политического представительства низших слоев общества.  Последние иногда разгадывали эту игру и требовали увеличения размера прямых налогов, установленных для богатых.

Специфика ситуации после завершения Первой мировой войны заключалась в том, что накануне и во время нее деньги в долг государству давали даже обитатели  низших этажей пирамиды доходов. Формально всё население, едва получившее избирательное право, достигло статуса итальянского купечества, однако  огромные военные долги вновь выставили на всеобщее обозрение старые классовые противоречия. Вскоре после завершения войны социалистические партии Европы вновь выдвинули идею налогообложения имущества.

Поэтому правительства стран Антанты попытались внушить электорату, что военные счета оплатят немцы. Если быть более точным, американцы попытались убедить избирателей, что с союзников будут востребованы их кредиты, в то же самое время последние уверяли своих граждан, что США будет заплачено за счет полученных от Германии репараций. Веймарская республика в этом контексте изначально казалась германскому народу  «финансовым транспортным средством особого назначения», главной задачей которого было улизнуть от репараций.

Получившие дурную славу в связи со скандалом вокруг Enron, в 2001 году, компании SPV (от англ. special purpose vehicle – компании спецназназначения, как правило, для заключения каких-то сделок. – Ред.) имеют ограниченную ответственность, их задачи и жизненный цикл четко определены. Когда назначенный в 1933 году канцлером Гитлер распустил веймарский  SPV, тот уже прекрасно справился со своими основными задачами.

Пока центробанк находился под контролем собственно немцев, в ходе целенаправленного запуска денежного печатного станка  сделавшие ставку на скорое усиление марки зарубежные валютные спекулянты лишились своих денег. Когда союзники лишили Германию печатного станка и навязали программу стабилизации валюты, для немцев вновь открылись кредитные краны, и конечный результат в общем оказался прежним.

Поэтому в итоге все участники встречи в Версале были вынуждены распределить кредитное бремя между собой на внутригосударственном уровне. Наиболее драматичным при этом оказалось положение Германии: веймарское теневое предприятие в ходе осуществления своих основных функций уничтожило общественный слой, разместивший свои сбережения в долговые обязательства правительства.

В 1933 году этот возглавляемый Адольфом Гитлером класс яростно возвращается во внутреннюю политику Германии и шесть лет спустя отправляется за границу собирать налоги. Еще четыре года спустя мир вновь оказался на пороге нового сотворения. К настоящему времени он просуществовал уже достаточно долго, но, очевидно, тоже будет отнюдь не вечным.