Прийт Перенс: сначала уходят люди, и только потом банк

То, что контора банка в минусе, не причина для ее закрытия, дело в том, что нет клиентов. Контору банка закрывают, когда в нее не ходят люди», – сказал генеральный директор Swedbank Eesti Прийт Перенс. Фото: Эрик Прозес

Swedbank приносит извинения за неразбериху в связи с конторой банка в Хаапсалу, повлекшую за собой обоснованное недовольство и давшую основание думать, что банк неуважительно относится к клиентам, сказал гендиректор эстонского отделения Swedbank Прийт Перенс. «Подобные вещи недопустимы», – добавил он, имея в виду высказывания директора Swedbank по западному региону Эгона Екабсона в газете Lääne Elu.

Почему такие вещи порой случаются, ведь у банка богатый опыт?

По поводу конторы банка в Хаапсалу хочу сказать, что мы не планируем ее закрывать. Можно будет совершать и сделки с наличными – в конторе имеется аппарат как по приему, так и по выдаче наличных. Но, действительно, с 9 июня в Хаапсалу ни принимать, ни выдавать деньги операционисты не будут.

Изменения коснутся 36 частных лиц, с том числе 28 пенсионеров, которые ежемесячно совершают сделки с наличными в Хаапсалуской конторе. Мы гарантируем этим людям индивидуальной подход, чтобы решить их проблемы. Есть еще четыре предприятия, которые каждый месяц совершают в конторе сделки с наличностью.

Прежде чем мы перейдем к более общим темам, хочу обратить внимание на то, что сначала уходят люди, и только потом банк. Не бывает такого, что банк уходит или перестает оказывать услуги, после чего теряет клиентов. Не стоит путать эти вещи.

Еще одно немаловажное обстоятельство: большинство банковских контор, которые находятся вне таких крупных городов, как Таллинн и Тарту, уже давно являются убыточными. Мы закрываем небольшие конторы только в том случае, если их перестают посещать люди. Повторюсь: то, что контора банка в минусе, не причина для закрытия, дело в том, что нет клиентов.

А теперь о том, почему это случилось в Хаапсалу. Мэр Хаапсалу Урмас Суклес сам хорошо сказал, что если в региональном центре закрывается школа, аптека и банк, то он вымирает.

И еще, что, возможно, самое существенное. Проблемы наиболее остро встают там, где идет довольно острая политическая борьба между различными группировками. Это очень удобный способ показать, что власти предержащие мало заботятся о том, чтобы люди могли пользоваться банковскими или иными услугами, и как это еще можно сделать, как не через СМИ.

Мне непонятно, почему теллеры не будут осуществлять операции с наличностью, если они на месте? Ну и что, если в течение дня таких операций одна-две?

Главный вопрос в том, для чего это нужно. С одной стороны, это связано со спросом. Там, где спрос достаточно велик, теллеры продолжают осуществлять операции с наличными. Мы не намерены менять всю сеть контор таким образом, чтобы операционисты не занимались сделками с наличностью. Есть конторы, где такие услуги по-прежнему оказываются. Но когда такими услугами в месяц пользуются 36 человек, при этом они могут те же операции осуществлять с помощью банкомата, нет смысла тратить время теллеров, они могут использовать его для того, чтобы сделать для клиентов что-то более полезное.

Банкоматы по выдаче наличных денег тоже закроют или установят в других местах?

В этом году мы установим десять автоматов по выдаче и четыре автомата по приему наличных денег. В целом в Эстонии увеличивается количество мест, где установлены банкоматы.

У нас задействована система, которая еженощно просчитывает потенциальные потребности клиентов. Анализ поведения клиентов позволяет нам судить о том, какие банковские продукты пользуются наибольшим спросом. На основании полученной с помощью этой системы информации мы приглашаем клиентов на консультацию. Если бы мы сами не звонили клиентам и не предлагали им прийти в контору банка, они бы этого и не делали.

В некотором смысле банковская контора – архаизм, но я уверен, что как явление она сохранится, так как есть сделки, которые невозможны без непосредственного личного общения. Когда ты берешь жилищный кредит, ты хочешь видеть человека, который дает тебе эти деньги, кроме того, мы обязаны рассказать о рисках и о том, что означает это решение для человека в материальном плане.

Мы консультируем не только по вопросам кредитования, но и по вопросам накопления, страхования. Но для того чтобы дать совет, мы должны сделать так, чтобы клиент пришел в контору банка.

И все-таки, ваш конкурент делает то же самое, но у него это выходит не столь болезненно.

Мне бы не хотелось противопоставлять Swedbank банку SEB, тем более что делаем мы, в общем, одно и то же. Возможно, зачастую мы делаем это первыми, возможно, сказывается то, что наш банк самый большой – это вызывает дополнительный интерес.

Мой коллега сказал, что остается клиентом Swedbank только потому, что банк располагает широкой сетью контор и банкоматов, но это единственное преимущество, и если его не будет, то он сменит банк. Других преимуществ у банка нет – проценты по расчетному счету равны нулю, доходность пенсионного фонда ниже, чем у конкурентов.

У нас самая большая сеть банкоматов в Эстонии, примерно половина банковских работников Эстонии работает у нас. То есть наши услуги – самые доступные. И мы хотим и далее оставаться банком с самой большой сетью банкоматов и с самыми доступными услугами.

В последнее время слышны призывы отказаться от услуг Swedbank. Есть ли какие-то признаки того, что клиенты покидают банк?

В настоящий момент никаких признаков нет. По своим каналам мы не прослеживаем рас­тущую неудовлетворенность, но это, конечно, не означает, что ее не может быть.

Министр финансов или премьер-министр не поблагодарили вас за изъятие дивидендов и выплату подоходного налога?

Думаю, что никто не должен благодарить нас за это.

Решение было принято в довольно благоприятное для правящей коалиции время?  

Мы не приурочивали его ни к чему, чтобы собрать чьи-то голоса или подписи. Это было исключительно прагматичное решение. Мы все время говорили, что идет накопление капитала в разумных пределах. По результатам I квартала адекватность капитала составила почти 40%, это нера­зумно много. Пришло время перевести избыточный капитал домой. Это чисто экономическое решение.

На мой взгляд, оно отвечает цели нашей налоговой политики – до тех пор, пока необходимо реинвестировать, для банка это означает накоп­ление капитала, можно откладывать уплату подоходного налога. Мы достигли той фазы, когда, на наш взгляд, уже нет необходимости копить капитал, можно выплатить дивиденды с текущей прибыли и соответственно подоходный налог.

Значит ли это, что собственники больше не считают вас растущим предприятием?

Во-первых, 40% прибыли остается. Адекватность нашего капитала 40%, поэтому мы можем спокойно, без ограничений, увеличить капитал в два раза.

Собственник продемонстрировал, что если капитал необходим и есть возможность для роста, то он просто его увеличит. Напомню, что во время кризиса в Латвии и Литве капитал увеличили в два раза. В Эстонии тогда в этом не было необходимости.

В последние годы банковский сектор оставался довольно стабилен, но теперь конкуренция растет: заявляет о себе банк LHV, активнее действует Nordea.

Мы серьезно относимся к LHV, не считаем его маленьким банком, он действует активно, в частности, во второй и третьей ступенях пенсионной системы.

Банк Nordea очень активен на рынке предприятий и жилищного кредитования.

Конкуренция была постоянно, я не помню такого, чтобы можно было сказать, что ее нет. Возможно, в 2009 году был момент, когда мы больше внимания уделяли своим внутренним делам, стараясь привести в порядок все, что было сделано в предшествующие пять лет. Это стоило нам 350 млн евро. Конкуренты постоянно дышали нам в затылок.

Поговорим немного об экономике. Вы почувствовали на себе спад экономики в I квартале?

Если смотреть с точки зрения предприятий, I квартал был довольно спокойным. Мы не знали, упадет экономика или нет, но спрос на кредиты стал снижаться.

Спокойным в том смысле, что ничего не происходило?

Да, все заняли выжидательную позицию. Клиенты розничного банкинга с начала года были активны. Наметившийся в прошлом году рост зарплат отразился на кошельке этих клиентов. По сравнению с номинальным ростом экономики рост зарплат в прошлом году был не очень значительным. В этом году давление в отношении зарплат будет сильным, и, очевидно, в скором времени оно отрицательно повлияет на экономические результаты предприятий.

Сейчас все деньги, накопившиеся у людей, направляются на розничный рынок. Мы наблюдаем рост розничных оборотов, на рынке кредитования – рост жилищных и малых кредитов.

Если вы спросите меня, не сложится ли у нас такая ситуация, какая была в 2007 году, то, на мой взгляд, не сложится. В 2007 году сделки с недвижимостью на 111% финансировались за счет банковских кредитов, сейчас доля финансирования за счет кредитов составляет немногим более 50%.