Тоомас Хендрик Ильвес: в Эстонии можно отдать детей в русскую школу и при этом писать и говорить, что вздумается

Президент Эстонии Тоомас Хендрик Ильвес дает интервью руководителю русской редакции Postimees Евгении Гаранжа. Фото: Михкель Марипуу

Это интервью русской редакции Postimees стало первым за долгое время, которое глава государства дал непосредственно для русской прессы в Эстонии. «И, наверное, самым длинным интервью, какое мне вообще приходилось давать», – добавляет президент. И тем не менее, все, что хотелось спросить, в рамки полуторачасовой беседы все равно не вместилось, пришлось делать выбор. Полную версию интервью можно будет прочесть в еженедельнике «День за Днём» 28 июня, а пока – ответы Тоомаса Хендрика Ильвеса на некоторые вопросы читателей, откликнувшихся на призыв рубрики «Задайте вопрос президенту».

– Популярный вопрос: господин президент, что может сделать государство, чтобы люди, особенно молодые, перестали уезжать из Эстонии?

– Во-первых, нужно понять, что люди переезжают все время. Мне, например, довелось пожить в Швеции, Америке, Канаде, Германии и Эстонии. Что может сделать государство? Посмотрим, что в Эстонии раздражает людей. Зарплата – это не главное. Разница в зарплатах не настолько велика, а, например, в IT-cфере ее и вовсе не существует. Когда я беседую с людьми, которые уехали, работают в крупных фирмах, где можно встретить представителей 42 национальностей, они говорят, что больше всего им не нравится в Эстонии нетерпимость, озлобленность, вечно кислые лица. Нетерпимость раздражает! И по этому поводу государство очень мало что может предпринять. «Прозак» ведь всему народу не выпишешь.

Дело не только в эстонцах и русских. В Гарварде или в Лондонской школе экономики, где учатся и работают талантливые молодые люди, тебя окружают азиаты, чернокожие, геи, и ты понимаешь, что никого это не напрягает. А у нас напрягает. А конфликты на уровне эстонцы-русские там вообще никому непонятны. И если ты год поработал в тех условиях, тебе трудно привыкнуть к здешней ситуации. Кто-то может сказать: вот, Ильвес опять завел свою пластинку, но это не мои слова, я повторяю то, о чем мне говорят люди. Сейчас у нас обсуждают закон о совместном проживании. Есть интернет-страница, на которой составлены карты Европы по 28 разным показателям: свобода прессы, терпимость и прочее. И было очень печально видеть, что по терпимости Восточная Европа и Эстония в том числе еще далеки от Старой Европы, хотя по многим показателям мы уже перешли разделяющую нас черту, мы и по благосостоянию уже выше некоторых стран, которые намного раньше нас вступили в ЕС. Я хотел бы, чтобы люди, которые уезжают, чувствовали, что они могут без раздумий вернуться и после того, как, например, обзаведутся чернокожим бойфрендом. Но для этого нам нужно менять самих себя.

– Господин президент, будет ли когда-нибудь в Эстонии английский или русский язык вторым государственным языком? И допускаете ли вы возможность разрешения двойного гражданства?

– Смотрите, в Германии государственным языком является немецкий, но в штаб-квартире BMW рабочий язык – английский. В Италии итальянский язык государственный, но в местном Техническом университете с большим трудом и даже, кажется, с судебными разбирательствами переходят на английский, поскольку не все преподаватели, но зато все студенты им владеют. Так что государственный язык не мешает жизни идти вперед. Некоторые российские интеллигенты, которых я знаю, хотят переехать в Эстонию, а не в Лондон или Париж, поскольку здесь они могут отдать детей в русскую школу недалеко от дома, но при этом писать и говорить, что им вздумается. Но что касается государственного языка, то я бы второй вводить не стал.

Что до двойного гражданства, то я не представляю себе, как это осуществимо. Сейчас единственная сфера, в которой это позволено, – гражданство по рождению. Если по рождению ты имеешь право на гражданство двух стран, то можешь заявить, что второе гражданство тебе не нужно, но если вдруг потом передумаешь, тебе обязаны его вернуть в любой момент. Что касается тех людей, которым второе гражданство по рождению не положено, то это сложный вопрос.

– Собираетесь ли вы когда-нибудь начать общаться с народом в прямом эфире, как это делает президент России?

– Давайте расставим все точки над i. В наше время в прямом эфире ни один президент не общается, вот так, чтобы случайные люди напрямую ему звонили и задавали вопросы. Это все спектакль. А я однажды пытался давать интервью по Интернету в реальном времени, но уже со второго вопроса начался сплошной троллинг, в общем, ничего осмысленного из этого не вышло.

Полную версию интервью читайте в еженедельнике "День за Днём" 28 июня.