Роман Бочкала: молчание псковских десантников

Роман Бочкала Фото: Erakogu

Украинский военный журналист Роман Бочкала пишет о том, какими доказательствами участия российских военных в боевых действиях на Украине он располагает и почему эти факты так скупо комментирует не только российская, но и украинская сторона.

Поздно вечером 20 августа, как это часто бывает, мне стали писать военные из зоны АТО. Мне они доверяют как журналисту, да и, наверное, просто как человеку. На этот раз на связи из пекла был боец львовской бригады №24 Вооруженных сил Украины. Парень в красках описал пережитый днем бой.

Отчаянный и кровавый. С существенными потерями для обеих сторон. Мой собеседник как бы между прочим заметил: «Есть пара фото. Если интересно – пришлю». Конечно! Следующим утром я опубликовал эти снимки. Звонки с BBC, CNN, SkyNews... То, что было очевидным, но не имело осязаемых доказательств, приобрело таковые. Стало ясно – на Украине война уже не с террористами, а с российскими оккупантами.

Бой, как мне рассказал боец из Львова, произошел возле поселка Георгиевка, вблизи Луганска. По его словам, российские десантники напали на два украинских блокпоста. Силы АТО, при помощи артиллерии и авиации, отразили атаку и перешли в контрнаступление.

Удалось захватить две российские боевые машины десанта и подбить один танк. Несколько противников попали в плен. На предоставленных бойцом фотографиях виден один из броневиков – БМД-2. Бортовой номер 275, из состава 1-й парашютно-десантной роты в/ч 74268 Псковской воздушно-десантной дивизии.

Также в моем распоряжении оказалась фотография паспорта одного из бойцов этого подразделения, водительские права другого, командирский планшет, пулемет ПКТ с указанием имени рядового-стрелка. И самое главное – журнал вечерней поверки – пофамильный список всего подразделения. Российское военное командование ожидаемо заявило: очередная дешевая провокация киевской фашистской хунты.      

Но, кроме оскорбительных ярлыков, крыть россиянам нечем. Журналисты, блогеры и просто любопытные стали разыскивать участников захваченного армейского спис­ка. Они оказались невымышленными, а настоящими российскими десантниками. Псковскими и не только. Контрактниками и срочниками. И со всеми нет телефонной связи.

И каждый последний раз заходил в свой аккаунт в соцсетях 16-17 августа. Детектив… Выяснилось, что этих ребят ищут не только журналистская братия, но и родные. Жена одного из псковских десантников написала мне в Facebook: «Наших мужей недавно отправили в Украину. На учения. Они сами не знали, куда именно их отправят.

С тех пор нет от них ни звонка, ни привета. Мы сидим за них плачем!» Впрочем, из захваченного дневника российского солдата следует, что псковские военные отдавали отчет своим действиям: «Были на параде в Беларуси, потом подписали контракты. Поехали воевать в Украину». Хотя, родственники этого могли и не знать. Военнослужащие, выполняющие секретные задания, обязуются не разглашать информацию даже самым близким людям. А между тем, как утверждает мой московский коллега Дмитрий Еловский, в Пскове начали хоронить военных. Он добавляет: «Местные журналисты боятся говорить об этом открыто».    

Почему именно Псковская дивизия? Однозначный ответ могут дать только в Кремле. Мое мнение такое. Псковское, как и любое десантное подразделение, предназначено для выполнения разведывательных, штурмовых и диверсионных задач. То, что нужно российским агрессорам на Донбассе.

И это те самые «зеленые человечки» – участники аннексии Крыма. Имеют опыт по захвату Украины, так сказать… Во время крымской кампании я лично общался с военнослужащими из Псковской дивизии. Помнится, тогда они блокировали одну из украинских воинских частей в Бахчисарае. И не на камеру признавались – прибыли из России.

Псков, Печора, Воронеж, Курск, Белгород… Путин тем временем отрицал пребывание российских кадровых военных в Крыму. Но Россия сама подтвердила это буквально на днях. 22 августа, в День российского государственного флага, министр обороны РФ Сергей Шойгу вручил бойцам Псковской дивизии орден Суворова за то, что те «с честью выполнили специальные задачи по возвращению республики Крым в состав Российской Федерации». Не ждут ли псковских витязей награды за «возвращение» Донбасса? Не дай бог... Кстати, орден Суворова со времен ВОВ не получало ни одно подразделение российских вооруженных сил.

Случайно ли, но вместе с Шойгу Псков посетила и вице-премьер России по социальным вопросам Ольга Голодец. Дала ли она некие гарантии семьям «пропавших» военнослужащих, доподлинно неизвестно. Но мои источники сравнивают неожиданный «десант» Шойгу и Голодец в Псков с пожарной командой. Нужно было срочно тушить возникшее напряжение среди местного населения. Не допустить его перехода в публичную плоскость. Но это их проблемы... Меня больше волнует другое.   

Я, как и миллионы украинцев, уверен: российские оккупанты воюют против нас на нашей земле. И есть только один способ прекратить это – в этом должны убедиться миллионы россиян. В бой брошены даже срочники.

Видимо, поток добровольцев иссяк. Один питерский журналист сказал мне: «Поверь, Путину будет очень сложно обосновать войну с братским народом, таким же православным и славянским, как наш, если начнут гибнуть не безликие «солдаты удачи», а юные сыны отечества». Цинковые гробы с детьми, братьями и мужьями моментально отрезвляют от кремлевской ереси. С наемниками все ясно – они гибнут за деньги.

Другое дело регулярные войска. Их выбор  ограничен сухим безальтернативным приказом. В ситуацию с исчезновением псковских десантников уже вмешалась влиятельная в России общественная организация Комитет солдатских матерей. Пригородный поселок Череха, где базируется Псковская дивизия, наводнили московские репортеры. Вопрос один: если псковские десантники не в Украине, то где они и почему не выходят на связь?

Испарившихся военных ищут не только жители Пскова. Родители рядового Андрея Балобанова уже месяц не могут найти сына. 22 июня, в воинской части № 65349, которая дислоцируется в поселке Кряже Самарской области, пропал 19-летний военнослужащий из Омской области.

Молодой человек служил радиотелефонистом в седьмой мотострелковой роте. В середине июля в украинских СМИ сообщили, что Балобанов вместе с другими военнослужащими из РФ попал в плен. В качестве доказательств публиковались личные данные Балобанова, номер военного билета и солдатского жетона. Но командование воинской части на далеком Урале продолжает уверять родителей Андрея, что не знает, где их сын. В разгар лета в Москве в условиях небывалой секретности похоронили со всеми воинскими почестями 14 военнослужащих 45-го полка специального назначения Воздушно-десантных войск.

По официальной версии, все они в момент своей смерти «находились в отпуске» и «не учас­твовали в боевых столкновениях на территории Украины». Впрочем, каждый день украинская сторона получает все новые и новые свидетельства вторжения войск РФ. 25 августа бойцы АТО захватили в плен группу российских военных из 98-й гвардейской дивизии 331-го парашютно-десантного полка. Один из них, в ожогах, сейчас в больнице – водитель-механик Артем Кузьмин, призванный из Йошкар-Олы.

Но российское руководство продолжает молчать. (К моменту публикации материала источник в Министерстве обороны РФ заявил информагентству РИА Новости, что солдаты 98-й дивизии «случайно пересекли границу при патрулировании». Президент России, Владимир Путин, по этому поводу в Минске тоже заявил: «Насколько я слышал, они патрулировали границу и случайно оказались на украинской территории» – прим. ред.) Практически безмолвствует и украинское руководство.

Украинская сторона обходится лишь констатацией фактов, публикацией фотографий и свидетельствами очевидцев. Этому есть объяснение. Президент Украины Петр Порошенко – дипломат по образованию и дипломат по жизни. Он не хочет сжигать мосты. Пока не будут исчерпаны все возможности договориться.

Если Украина официально признает факт российской агрессии, окно для переговоров сузится до минимальных размеров. С Россией придется разорвать все отношения, полностью закрыть границу и объявить войну. Как результат, дыра в госбюджете из-за потери по-прежнему крупнейшего экономического партнера, непонятная ситуация с десятками, а, возможно, и сотнями тысяч украинских «заробитчан». И – газ. Пожалуй, это главный вопрос, волнующий и Украину, и Европу, и Россию.

Я не виню нашего президента. Любая война всегда заканчивается переговорами. И чем раньше они начнутся, тем лучше. Тем меньше жертв и разрушений. Формально, переговоры уже идут. Но примеры карабахского, абхазского и приднестровского конфликтов демонстрируют – первое не исключает второго.

Специфика «тлеющих» конфликтов такова, что переговоры и военная  агрессия могут параллельно длиться долгие годы. Очень не хотелось бы, чтобы моя страна получила такой конфликт на своей территории. Но, как ни печально, это еще не самый ужасный сценарий развития событий. Успокаивает, что Путин тоже чего-то боится. Иначе не стал бы ломать комедию, пытаясь, как и в случае с Крымом, обмануть весь мир.