Вячеслав Иванов: c интервалом в двадцать лет

Вячеслав Иванов. Фото: SCANPIX

Происходящее на Украине периодически вызывает ощущение дежавю. Иногда – какими-то эпизодами, но чаще – общей атмосферой взаимной нетерпимости и тотального паралича доброй воли.

Двадцать с лишним лет назад, когда разваливался Советский Союз, горячие точки полыхали почти по всей территории одной шестой суши. Нагорный Карабах, Абхазия, Южная Осетия, Приднестровье, практически вся Средняя (по нынешней терминологии – Центральная) Азия, Чечня, Ингушетия и Дагестан…

Это только обобщенная географическая карта «локальных конфликтов», в ходе которых от казавшегося могучим и несокрушимым унитарного государства один за другим отваливались кус­ки и кусочки. Некоторые удалось удержать и кое-как приметать к старому кафтану, другие вырвались на вожделенную свободу и стали кроить новые одежды на свой вкус и лад.

Республики бывшей Советской Прибалтики имели довоенный опыт признанной на международном уровне государственной независимости и потому покинули СССР сравнительно безболезненно.

Из всех остальных «братских сестер» пришли к суверенитету без сколько-нибудь серьезных внутренних конфликтов только Белоруссия и Украина. Но если в первой из них, после относительно короткого периода (около трех лет) неопределенности, воцарившийся в 1994 году и с тех пор ставший бессменным «батькой» Александр Лукашенко сумел железной рукой удержать страну от национальной смуты и вывес­ти ее из экономического коллапса, то Украина выбрала какой-то «третий путь».

Ценой лишений и потерь различной степени тяжести к сегодняшнему дню все бывшие советские республики худо-бедно, но обрели социальную, политическую и экономическую стабильность – хотя бы относительную (как в той же Средней/Центральной Азии или на Кавказе); Украину же все последние двадцать три года трясет, как движущийся по скверной дороге автомобиль с неисправными тормозами и разболтанным рулевым управлением.

Сказываются ли традиции казацкой вольницы, заложенные во времена Запорожской Сечи – единственного в национальной истории квазигосударственного образования на территории страны? Или свою злую роль играет насильственная «большевизация», сбивание в единую массу народа, в котором общинные начала никогда не были так сильны, как, к примеру, в соседней России/Московии? Бог весть!.. Свое непредвзятое слово здесь еще должны сказать объективные аналитики-профессионалы от истории, экономики, социо- и  политологии.

Одно, по крайней мере, ясно: сегодня мы имеем дело с крупной по европейским меркам страной, которая по каким-то причинам почти четверть века пребывала в феноменальном состоянии летаргии пополам с сомнамбулизмом и теперь просыпается, начиная осознавать себя государством не на декларативном уровне, а в реальности. И при этом с неизбежностью марширует по тем же граблям, по которым прошли до нее другие представители несостоявшейся «новой исторической общности – советский народ».

Достаточно вспомнить процесс приватизации российских не предприятий даже, а целых отраслей, сопровождавшийся полнейшим опустением магазинных прилавков и обнищанием населения… Сегодняшние бои за передел сфер политического влияния и собственности на Украине фактически дуб­лируют события российских лихих девяностых.

Расстрел московского Белого дома из самоходных гаубиц в октябре 1993-го оборачивается бутылками с «коктейлем Молотова», которыми боевики киевского «Евромайдана» забросали Дом профсоюзов в феврале 2014-го. Оба здания сквозь два десятка лет чернеют дикими руинами в сердце двух столиц, являя собой жуткую эстафету нетерпимости.

Чечня аукается в Донецке и Луганске – и там, и тут «контртеррористическая операция»…

Параллели можно множить до бесконечности, потому что не имеет конца театр абсурда. Можно найти и массу отличий – это неизбежно, потому что любой абсурд имеет свои характерные черты.

Но самое главное, принципиальное отличие – одно. Оно носит СИСТЕМНЫЙ характер. Когда неизбежной для определенного возраста «ветрянкой» болела Россия, то за ее спиной не мая­чил призрак зловещего «восточного соседа», на которого можно было указать как на основной или даже единственный источник всех бед.

В адрес российского руководства раздавалась критика, и порой очень острая, но она касалась стиля и методов действий именно РОССИЙСКОГО РУКОВОДСТВА. Поиском виновников на стороне никто не занимался. Хотя можно было бы, к примеру, обвинить в российских бедах тот же Китай. И, между прочим, не без оснований, поскольку лидеры Поднебесной отнюдь не прочь «освоить» территории от Амура до Урала. Но это никому в голову не пришло. То ли здравый смысл восторжествовал, то ли Китай уж очень боязно лишний раз обидеть.

По поводу событий на Украине ни один высокопоставленный западный лидер ни разу не высказал серьезных упреков в адрес действующих украинских политиков, которые как минимум ТОЖЕ виноваты в развязанной здесь гражданской войне. Звучащие время от времени замечания о необходимости взаимных усилий для решения конфликта путем переговоров выглядят не столько упреками, сколько полезными советами. Зато мантры о российской вооруженной агрессии, интервенции, оккупации и прочих смертных грехах звучат с нарастающей интенсивностью.

У меня нет и в мыслях утверждать, что российское руководство белое и пушистое, что оно ни малейшего отношения к происходящему на востоке Украины не имеет и иметь не может, и вообще «просто вышло погулять»… Но и демонизировать Россию, делая из нее единственного козла отпущения, тоже, по меньшей мере, несправедливо.