Елена Скульская: aллилуйя любви

Елена Скульская, писательница Фото: Pm

Усилия любви никогда не бывают бесплодными, они дают плоды терпимости и великодушия, снисходительности и прощения. Лозунг «make love, not war» актуален как никогда, считает писатель Елена Скульская.

Портовому театру – Sadamateater в Тарту уже больше десяти лет, но все равно, когда подъезжаешь к этому небольшому домику, где на крылечке служебного входа по-домашнему сидят и курят актеры, а кругом речная гладь, кажется, что здесь вполне могли бы выдавать лодочки напрокат, а не спектакли показывать.

Это чувство не оставляет и в фойе, где на стене за стойкой бара висит огромная, увеличенная до размеров карты, старая фотография, неловко подретушированная. На ней, на месте нынешнего театрального здания стоит дом с большой вывеской на русском языке: «Гостиница». Слово «гостиница» написано с грамматической ошибкой, которую не сделает и ученик пятого класса, но никто на это как-то ни разу не обратил внимания.

А когда-то, в середине 70-х,­ здесь у причала стоял теплоход «Лермонтов» (чуть устаревший, но вполне жизнеспособный, ему было всего двадцать лет; а самому Михаилу Юрьевичу Лермонтову, можно к слову заметить, исполняется в эти дни 200 лет!) и на нем располагалась плавучая гостиница, где для развлечения постояльцев летом устраивались спектакли. Играли даже «Гамлета» силами пароходной самодеятельности.

Этот «Лермонтов» и его театр описан Юханом Вийдингом в 1975 году в стихотворении «Suveteater» («Летний театр»):

о корабле не скажешь худо

там даже есть театр «Чудо»

всегда актеры под рукою

матросы дружною гурьбою

бегут обслуживать

подмостки

скрипят натруженные доски

и раздает программки Кобла

хозяин камбуза и воблы

затем мой друг с серьезной

миной

кричит to be or not to be нам

и наконец-то в представленье

вступает удочка с крепленьем

***

seal laeva peal on teater «Tschudo»

et näitlejatest ole puudu

kõik madrused on head aktöörid

ja kui on tarvis piletöörid

ja minu sõber koka-Kolla

saab kavalehe-müüjaks olla

siis tuleb nummer milles Kobla

teil räägib: olla või ei olla

ta küsimuse vastab ise

ja järgneb nummer «Õngevise»

Так все и было, так все и было, большой поэт никогда и ничего не выдумывает, был «Лермонтов», а потом его отправили в Псков и там уже списали. А место в Тарту уже стало теат­ральным, и традицию нужно было сохранять.

Спектакль, ради которого я приехала в Sadamateater, называется «Люблю! Люблю! Люб­лю!» и поставлен он в такой сказочной, такой романтично-приподнятой манере, где нет ни одного глухого звука, что кажется в тихом Тарту неправдоподобным темпераментным выплеском.

Поставил спектакль грузинский режиссер, художественный руководитель двух театров Тбилиси – русского имени Грибоедова и грузинского Свободного театра – Автандил Варсимашвили по собственной пьесе.

Среди действующих лиц там есть и Огородное пугало, и Река, и Корова, но – никакой связи с «Синей птицей» Метерлинка (где среди персонажей – Хлеб, Огонь, Молоко) и символистской философией. Скорее автор настаивает на связи с Пиросмани, который был прост и глубок, моментально узнаваем и неподражаем, и его любовь ко всему окружающему одушевляла пространство. Художник Сильвер Вахтре придумал костюмы, в которых детская условность сочетается с взрослой мечтательностью. А исполнители главных ролей – Яаника Арум и Реймо Сагор – прекрасно играют красивых влюб­ленных.

Если пересказать фабулу спектакля, то ничего более неправдоподобного и придумать нельзя: сельская Джульетта после гибели своего обожаемого Ромео в конце концов выходит замуж за его убийцу. Но автору и режиссеру нужны были большое мужество и несомненный талант, чтобы решиться на это неправдоподобие.

Грузинский юноша убит на войне русским солдатом; они оба не хотели воевать, они оба хотели пахать землю, строить свой дом, воспитывать детей. Они не имели ни малейшего отношения к тому року, к тому смерчу, к той силе, что поставила их друг против друга и заставила нажать на спусковой крючок.

Летом мы виделись в Таллинне с Автандилом Варсимашвили во время репетиционного периода. Я тогда спросила его: «Что теперь будет с русской культурой в Грузии?» Он ответил: «Будущность русской культуры во всем мире, мне кажется, не вызывает тревоги. Можно ли представить себе театр, где в репертуаре не будет Чехова, можно ли представить себе человека, который обойдется без Достоевского или Толстого?!»

В спектакле русский солдат остается жить в Грузии. И убитый муж, являясь во снах молодой вдове, говорит ей, чтобы она выходила за этого русского замуж. «Но ведь он твой убийца!» – восклицает она. «Я уже не помню лица своего убийцы, они все были голубоглазыми…» – отвечает ей мертвый муж.

И в этой установке на не-мстительность – главный дерзновенный пафос спектакля. «У любви нет национальности!» – кричит герой. У ненависти всегда есть национальность, есть она у всякой вражды, у всякого сведения счетов. А у любви – нет!

На Первом российском канале запущен очередной сериал – «С чего начинается родина», его транслировал и наш ПБК. Я, признаться, не углублялась в сюжет, моментально потеряв к нему интерес, прочтя подзаголовок: «КГБ против ЦРУ». Но одну серию все-таки посмотрела. И почти всю серию сотрудники КГБ и их жены обсуждали спектакль Московского театра Ленком «Юнона и Авось».

Спектакль этот был поставлен в 1981 году по поэме Анд­рея Вознесенского. На самом деле, поэт предложил сочинение в первую очередь Таганке, где уже шел спектакль по его стихам «Антимиры» в постановке Юрия Любимова. (В эти дни мы собирались отмечать 97-летие Юрия Любимова, в воскресенье, 5 октября, пришла скорбная весть об уходе Мастера. Он пережил главных мальчишек выстроенной им театральной эпохи: Высоцкого, Золотухина, Вознесенского, да и сам театр на Таганке. И вот теперь ушел и он.)

Вознесенского и Любимова связывали близкие творческие отношения. Любимов даже предложил поэту первому сыграть роль Гамлета, которого воплотил потом в знаменитом спектакле Таганки Владимир Высоцкий. Но, несмотря на близость эстетических взглядов, «Юнона и Авось» Вознесенского Любимову не приглянулась, и автор отнес поэму в Ленком. Там ей была обеспечена нескончаемая счастливейшая жизнь.

Незадолго до смерти Вознесенского мы говорили с ним об этой Ленкомовской удаче. Он вспоминал разные свои стихи, в том числе, и написанные на газетную злобу дня, но все время добавлял: «Всю жизнь я писал только о любви и дорожил в этом мире только мнением женщин!»

Я очень хорошо помню первые спектакли «Юноны…». И помню, как зал изумлял финальный аккорд: «Аллилуйя любви, аллилуйя любви!» «Слава КПСС!» звучало с утра до вечера, «Слава Любви!» – было невероятно.

До того, как в сериале старый комитетчик с дочерью отправились на спектакль, у них за домашним столом обсуждалось, что у постановки, мол, антисоветский душок. И правда, если разобраться: американка полюбила русского, а тот – ее. И это в столь ответственный момент, когда КГБ ведет непримиримую борьбу с ЦРУ. И не важно, что действие в поэме, ставшей рок-оперой, относится ко времени правления Александра I.

Впрочем, очевидно, гонения на рок-оперу, запрет на заграничные гастроли объяснялись не отношениями СССР и США, а тем, что весь спектакль был проникнут идеей божественного происхождения любви. И финальное «Аллилуйя» исторгало слезы из глаз закоренелых атеис­тов, в ужасе смахивавших эти неправдоподобные слезы с предательских глаз. В сериале показан отрывок из спектакля с Николаем Караченцовым и Еленой Шаниной, смонтированный со зрительным залом, где сидят актеры мыльной оперы.

Собственно говоря, мне захотелось написать о том, что усилия любви никогда не бывают бесплодными, они дают плоды терпимости и великодушия, снисходительности и прощения. Простенький лозунг «make love, not war» времен, кажется, американо-вьетнамской войны, актуален как никогда.

И все, что имеет отношение к подлинной любви, например, спектакль Sadamateater «Люблю! Люблю! Люблю!», идущий в маленьком, но до отказа наполненном зале, спектакль, поставленный грузином в эстонском коллективе о том, что не только человек, но и собака, бабочка, река, корова, даже огородное пугало может существовать на земле только благодаря любви, – важная реплика в самом важном разговоре на нашей планете.