Руководитель концерна Tere Крууда: мне нужен быстрый результат

Глава концерна Tere Оливер Крууда. Фото: Toomas Huik

Владелец контрольного пакета акций молочного концерна Tere Оливер Крууда уже неделю занимает пост председателя правления предприятия.  Он наслаждается работой и планирует организовать дело так, чтобы в скором времени молочная промышленность начала приносить весомую прибыль.

Почему вы все-таки решили взять бразды правления Tere в свои руки и почему именно сейчас?

Бизнесом руководят люди. Однажды наступил момент принимать решение, тратить свое время на то, чтобы убеждать других людей, или самому взяться за дело.

Это как дома с детьми: можно неоднократно повторять, мол, убери свою комнату, убери, а если они этого не делают, берешься за уборку сам. Иной раз даже проще сразу сделать это самому. Нет смысла держать исполнительное руководство, если оно будет оспаривать решения собственника.

Кроме того, работая в предыдущие годы на самых разных должностях, я понял, что высшее руководство планирует на десять лет вперед или на тот срок, пока рассчитывает находиться на этом посту, затем все десять лет движется мелкими шажками. Но у меня нет времени ждать так долго: мне нужен результат завтра или, по крайней мере, послезавтра.

Следовательно, у вас были разногласия с руководством предприятия.

Я бы сказал, что у нас в Эстонии не хватает опыта, чтобы  работать с  прибылью. Прибыль зарабатывают Eesti Energia и Tallin­na Vesi, которые получают ее за счет своего монопольного положения.

Eesti Energia получает из кармана каждого жителя Эстонии тысячу крон чистой прибыли в год, что из расчета на количество населения в 1,3 миллиона составляет 1,3 миллиарда крон прибыли. Tallinna Vesi имеет 300 крон прибыли с человека, что позволяет с каждого жителя Таллинна иметь также свыше тысячи крон прибыли в год. Что касается банков, то их прибыль составляет 3000 крон и более. Вот так просто выглядит работа с прибылью.

Все эстонские предприятия вместо наращивания оборота должны быть ориентированы на прибыль. Результатом т.н. молочной войны стал такой факт: если в январе покупатель платил в магазине девять крон за литр молока, а летом — три кроны, то от этого он не стал покупать по три пакета молока сразу.

Эти деньги были просто отобраны у сельского хозяйства и молочной промышленности, поэтому они были в негодовании. Средней зарплаты вполне достаточно, чтобы купить молока, поэтому не было смысла валять дурака.

Значит, вы пришли увеличивать прибыль Tere. Каковы ваши цели?

Сверхприбылей в Эстонии не заработаешь, однако в разумных пределах прибыль возможна — примерно десять процентов с оборота, дающего прибавочную стоимость. Если мы будем закупать молоко и изготавливать из него молочный порошок, отсюда десять процентов не выжмешь — только от пяти до семи процентов.

 Для Tere это означало бы до 150 миллионов крон в год. Из нынешней прибыли я оплачиваю банковские кредиты, больше ничего особенно не остается, но ведь нам необходимо еще и конкурировать с крупными зарубежными концернами.

Tere — это ведь не какой-то тонущий корабль, который пришлось спасать. Каково нынешнее положение предприятия?

У нас заказов гораздо больше, чем мы в состоянии выполнить. Сейчас на востоке открылись хорошие экспортные рынки, и спрос значительно выше, чем мы можем предложить. На мировом рынке ощущается серьезная нехватка молочного жира, а мы продаем сейчас эту продукцию эстонскому потребителю на 25-30 процентов дешевле.

Это не может продолжаться долго — в ближайшее время цена сливочного масла должны повыситься. Вы ведь не задумываетесь над тем, что за масло, которое вы намазываете на хлеб, мы доплачиваем четверть стоимости, а если не задумываетесь, то и не надо этого делать.

Что нужно делать для того, чтобы прибыль Tere возросла?

Приходить утром на работу и к вечеру ее выполнять, не оставлять недоделанных дел и не откладывать их на следующий день или на неделю. Кроме того, мы планируем взять на работу профессионалов. Хотелось бы сформировать новую профессиональную команду.

Мне не нужны молодые люди, только что окончившие школу, которые через три года начнут ставит перед собой новые цели. 15 лет назад в 26-летнем возрасте я сам пришел работать директором молочного производство и пахал на заводе день и ночь, как папа Карло.

На самом деле, руководитель я плохой: не имею обратной связи, не ставлю конкретных целей и не осмеливаюсь ругаться. Надеюсь, что если я плачу людям хорошую зарплату, они должны уметь понимать мое недовольство без лишних слов. Например, я недоволен руководством государства, но я же не хожу об этом рассказывать.

Как вы намерены мотивировать работников?

Местом работы. Если у человека есть работа, значит, все хорошо.

Поговорим немного и о фаб­рике Kalev. Была ли продажа предприятия неизбежной?

Сейчас вся Эстония продает для того, чтобы расплатиться с долгами. Это теория зонтика: банк протягивает тебе зонтик в солнечную погоду, а когда начинается дождь, он его отнимает. То, что сейчас происходит, — это какой-то особенный дебилизм. Последние два года банки буквально затеребили предпринимателей.

Я не настолько богат, чтобы оставить себе такую дорогую игрушку. Калевский бренд очень успешный, и продукция предприятия замечательная. Для того, чтобы расширяться, я должен был купить на банковские кредиты еще пару предприятий. Но продавать сладости на экспорт намного труднее, чем молочные изделия. Надеюсь, что Orkla сумеет сделать это лучше. Они купили производственные мощности в виде одного завода, при этом привлекательность бренда, конечно, сыграла свою роль.

Как вы сейчас поживаете? Вы сильно похудели, в этом виноват кризис?

В некотором отношении мне было легче пережить экономический спад, чем многим моим знакомым, которые работали в сфере недвижимости или продажи автомобилей. Вот они-то сейчас переживают серьезный стресс. Мне помогло то, что я торговал с Россией, и каждый раз, когда удавалось договориться, это давало мне положительные эмоции.

Естественно, весна оказалась сложным периодом, особенно в ситуации, когда пришлось заниматься освобождением имущества из-под ареста. Под конец всего процесса я остался практически один и, можно сказать, без кислорода. Теперь все фирмы Индрека Рахумаа обанкротились, а судебный процесс продолжается.

Думаю, что истинный риск для здоровья в связи с кри­зисом только начнет себя проявлять. Уже сейчас в мо­ем телефоне есть номера, ко­то­рые никогда не отвечают на звонки. В кругу моих знакомых за последнее время пяте­ро мужчин умерли от инфарк­та, причем все они были довольно молодыми людьми.

Проблема эстонских мужчин заключается в том, что даже дома жене они не решаются сказать, мол, дела плохи, давай собирать вещи и поедем обратно в Пыльва. До последней секунды они пытаются изображать крутых мужчин.

Я сам планирую жить 120 лет, то есть 100 плюс налог с оборота. Раньше думал пожить до 118 лет, но Ансип накинул два года, и я был вынужден пересмотреть свои планы. В моем шкафу действительно около 40 костюмов, а по размеру подходит сейчас только парочка. Возможно, в старости действительно надо будет немножко округлиться.

В лесу возле моего дома в Нымме есть 12-километровое кольцо, где я поначалу занимался ходьбой, а теперь уже бегаю и иногда отжимаюсь. Последний раз ездил отдыхать с детьми и это было здорово. Дети уже настолько взрослые, что с ними можно обо всем говорить и вместе проводить время.

Вы серьезно разочарованы эстонской действительностью. Не планируете уезжать из страны?

Я меня здесь дети и имущество. Если бы этого не было, я бы уехал. Полагаю, что на эти слова в интернет-комментариях тут же напишут, мол, чего сидишь, давай поезжай. Огорчает то, что сейчас в правительстве нет человека, который бы понимал, кто на самом деле платит им зарплату.

3 МЫСЛИ

планирует на десять лет вперед или на тот срок, пока рассчитывает находиться на этом посту, затем все десять лет движется мелкими шажками. Но у меня нет времени ждать так долго: мне нужен результат завтра или, по крайней мере, послезавтра.

• Я недоволен руководством государства, но я не хожу об этом рассказывать.
• Думаю, что истинный риск для здоровья в связи с кризисом только начнет себя проявлять. В кругу моих знакомых за последнее время пятеро мужчин умерли от инфаркта, причем все они были молодыми людьми.