Алексей Лотман: Мы сумели сделать многое

Одна из ключевых фигур Партии зеленых Эстонии Алексей Лотман признает, что программа-минимум партии — вновь попасть в Рийгикогу. Фото: Peeter Langovits

Одна из ключевых фигур Партии зеленых Эстонии Алексей Лотман не стал бы приглашать депутата Европарламента Индрека Таранда фигурировать в предвыборном списке «зеленых», поскольку оба господина являются противниками использования «подсадных уток» в предвыборной кампании.

Марек Страндберг определил положение «зеленых» на политическом ландшафте страны выражением «депозиция», что означает быть не в коалиции и не в оппозиции. Как вы позиционируете себя сейчас, после долговременной поддержки Ансипа, особенно в период т.н. правительства меньшинства?

Определение «депозиция» — это находка Марека, к которой стоит относиться, скорее, с юмором. Однако смысл остается прежним: эти ритуальные игры коалиции и оппозиции нам не видятся столь важными, как для некоторых других партий. Мы исходим из содержания политики.

За то время, пока у власти находилось правительство большинства, мы не видели необходимости противопос­тавлять себя просто по той причине, что мы не входили в состав правительства. Тем более в период правления правительства меньшинства, для которого была необходима более широкая поддержка в парламенте.

Нет никакой договоренности, согласно которой мы поддерживали бы правительство в любом случае. Мы поддерживали абсолютно конкретные вещи, например, принятие госбюджета, что, по нашей оценке, было необходимым шагом.

Не по каждому пункту мы были согласны, но это было компромиссом как со стороны правительства, так и с нашей стороны. Поэтому мы приняли решение выразить одобрение.

При этом у «зеленых» появилась бы возможность оказаться в правительстве и получить портфель, например, министра окружающей среды?

Нет, прямой такой возможности у нас не было. Если бы мы очень хотели поторговаться, то, может, какое-нибудь менее значимое ми­нис­терское кресло нам удалось бы заполучить. Портфель министра окружающей среды нам никогда и не предлагали.

Это касается событий 2007 года, однако в период ухода из коалиции социал-демократов у вас, вероятно, было бы больше сил, чтобы выступить активнее?

В тот момент реально таких возможностей не было. Мне кажется, что подобная наша позиция привела бы к совершенно новой правительственной коалиции. По моему личному мнению и оценке нашей фракции, это стало бы для Эстонии не лучшим вариантом.

По данным фирмы Emor, за последние месяцы популярность «зеленых» снизилась: с шести процентов в июне до пяти в июле. Это довольно критические цифры. Как вы планируете исправить ситуацию?
Особых чудо-мер нет. Просто следует делать свою работу и доносить до избирателя свои идеи. Начиная с того, что раздор внутри самой партии, который, без сомнений, снизил нашу популярность, на сегодня в широком аспекте разрешился.

Больше нет разделения на «физиков» и «лириков»?

Люди — всего лишь люди, и было бы преувеличением сказать, что не существует вообще никаких проблем, хотя в широком смысле они решены.

Главное заключается в том, что будучи столь малочисленной фракцией мы сумели сделать многое. Нашим предвыборным обещанием было повышение налогов на загрязнение окружающей среды и использование природных ресурсов, и оно было записано в коалиционном договоре. Однако в период правления правительства большинства нам не удалось продвинуться в этом направлении.

После формирования правительства меньшинства и в некоторой степени в связи с вынужденным положением государства, когда для достижения баланса расходов и доходов пришлось увеличить налоговую базу, мы сумели поднять налоги, связанные с загрязнением окружающей среды и использованием природных ресурсов.

 Это решение не было популярным, оно было необходимо для того, чтобы государство относилось к окружающей среде более бережливо.

Ваши избиратели вправе ожидать от вас и более радикальных действий. Партии и движения «зеленых» зачастую действуют именно так: в первую очередь вспоминаются шумные выступления Greenpeace. «Зеленые» Эстонии ведут себя сдержанно, за исключением междоусобной борьбы.

По сравнению с Greenpeace, «зеленые» действительно кажутся относительно скучной организацией. Greenpeace — это внеправительственная и политически независимая организация, основной задачей которой является привлечение внимания к проблемам окружающей среды. Они не должны вести где-то в парламенте переговоры и добиваться конструктивных решений. А задача полити­чес­кой партии — достижение некоего результата.

Если сравнивать «зеленых» Эстонии с партиями зеленых Финляндии, Швеции или какого-либо другого европейского государства, то мы весьма схожи. Формирование политической партии неизбежно означает в некоторой степени и акцептирование политических правил.

Включение сверхпопулярного Индрека Таранда в избирательные списки могло бы увеличить поддержку «зеленых» на предстоящих выборах. Вы не пытались на эту тему с ним поговорить?

Нет. Как Индрек Таранд, так и наша партия, в состав которой он не входит, выступают против «подсадных уток». Насколько мне известно, Индрек не планирует досрочно оставлять работу в Европарламенте. Если бы поступили некие сигналы, что он действительно заинтересован в работе в Рийгикогу, разумеется, мы пригласили бы его в наш список.

Еще одним вариантом (циничным) повысить популярность Партии зеленых могла бы стать какая-нибудь экологическая катастрофа. Если бы в Балтийском море затонул, например, танкер с нефтью, «зеленые» имели бы конкретный случай, благодаря которому можно было бы повысить свою популярность. Вы не думали о том, что следовало бы найти подобного «врага»?

Логика состоит в том, что в парламенте мы необходимы для того, чтобы окружающая среда была чистой, а не наоборот: плохая окружающая среда для того, чтобы мы могли оказаться в парламенте.

К сожалению, подобные катастрофы происходят помимо нашей воли. Например, недавно выяснилось, что, по крайней мере, в одном из ручьев на Сааремаа имеется многочисленная популяция сигнальных раков — опасного чужеродного вида, наличие которого может означать уничтожение наших местных речных раков.

Бросается в глаза, что из всех проблем окружающей среды жители Эстонии больше всего говорят о ветряных парках и сопротивляются их строительству, потому что это шум, испорченный красивый ландшафт и т.д. Но ведь ветряки дают альтернативную энергию.

Похоже, что с некоторыми элементарными вещами государство опоздало. К развитию как ветроэнергетики, так и любой другой возобновляемой энергетики и энергетической политики в целом следует подходить планомерно. Хаотичные набеги на лакомые участки земли, конечно, раздражают местных жителей.

В результате мы используем энергию ветра значительно меньше, чем могли бы, и проблем с этим гораздо больше, чем могло бы быть.

Но ведь и Eesti Energia недавно подавала соответствующее ходатайство на строительство ветряков на морской территории?

Да, государственная энергетическая фирма также подавала ходатайство на ряд мест, но следовало бы постараться найти такие места, где противоречия наиболее сглажены, где нет противостояния структур гособороны, погранохраны и охраны окружающей среды. Подобные места следует найти и почему бы не выставить их на государственный аукцион.

Сколько мест в Рийгикогу хотели бы получить «зеленые» на предстоящих выборах?

10-12 мест — довольно высокая цель. Конечно, как минимум, вновь попасть в Рийгикогу.