Единственный, кто мог бы защитить этот телеканал, став его зонтом, – это Рийгикогу. Это означает консенсус на срок более длительный, чем период существования одного состава парламента или отдельно взятого правительства. А еще – независящий от партий договор на предмет того, что каким бы критичным ни был русскоязычный телеканал, ему не станут перекрывать кислород. Тот, кто верит в возможность подобного консенсуса в нашей нынешней стране, – круглый дурак.
Между прочим, Delfi на русском языке – прошу прощения за мое нахальство! – находится под защитой владельца Ханса Х. Луйка. Поэтому там может писать такой человек, как Маргарита Корнышева. Между прочим, Луйк не ущемляет и работающих на него эстоноязычных журналистов (работая журналистом, мне несколько раз доводилось посылать его куда подальше – и ничего, меня не переехал дорожный каток владельца), и отнюдь не потому, что он хороший человек, а потому что – умный. И знает, что одно из самых верных средств похерить издание – это ограничение свободы мнений в редакции. Стоит только втиснуть редакцию в прокрустово ложе, оскопить русскоязычный Delfi, и ни один черт не станет его читать.
Луйк – частный владелец. Ему не нужен медиа-продукт, который никто не хочет читать. Если же владельцем является государство – простите, налогоплательщик, волю которого представляет Рийгикогу, – то тут другое дело.
Лутсу дали время до весны 2018 года. Тогда начнут «считать цыплят» нового телеканала. То есть, оценивать рейтинг. Чтобы был рейтинг, русским журналистам нужно быть абсолютно критичными, как, например, Калле Муули и Анвар Самост в радиопередаче «О ситуации в стране» («Olukorrast riigis»). Если же им не позволят этого, то не будет и рейтинга. А если не будет рейтинга, то летом 2018-го русское телевидение можно будет опять преспокойно закрыть.
