Не будем наступать на те же грабли

Фото: Pm

Несколько лет назад мы были в ситуации, когда на каждую крону, инвестированную в науку и развивающую деятельность, инвестировали еще десять крон на строительство гипсовых домов. После этого за дешевые кредиты продавали их молодым семьям, пишет Свен Миксер.

Недавно услышал, как две дамы в дверях магазина обсуждали, сколько всего еще нужно купить, пока не ввели евро, потому что цены все равно вырастут. Я вмешался в беседу, попытавшись рассеять их тревогу.

Мне вспомнился выпускной вечер19 июня 1992 года, который у нас проходил в бане неподалеку от моего родного Пайде. Поздно проснувшись на следующий день, я, как и все, поплелся не-помню-куда, чтобы обменять 1500 рублей на 150 крон.

Тогда, накануне денежной реформы, на самом деле скупали бог знает что: баночные крышки, ситцевые платья, крупы... и все равно потом некоторые несчастные находили у деда под подушкой несколько пачек сотенных с портретом Ленина, которым уже не было применения.

Я сказал дамам, чтобы они не переживали: на сей раз все их деньги будут действительны в качестве евро и дальше, да и товары из магазинов никуда не денутся.

Второй раз мои мысли перенеслись в то же лето, когда я прочел манифест работодателей, который предлагал сделать высшее образование платным по всей Эстонии. Мне вспомнилась моя первая студенческая осень в Тарту.

Учебного кредита еще не было, зато были инфляция и долги по квартплате, исчезающая промышленность и выплачиваемые с задержками зарплаты, неясность и наивные надежды на скорую лучшую жизнь. Еще было немного чувства единства.

Нет, не потому, что предшествующий общественный строй был  более солидарным или единым. Скорее, потому, что одна из этих редких попыток эстонского народа держаться вместе, царившая с 1988-го по 1991-й, еще не успела растаять.

Старший брат учился на третьем курсе. Мама, единственная, кто получал в семье зарплату, работала тренером в спортивной школе. Но вопроса, по карману ли семье моя учеба, не возникало ни разу.

Мы не были никаким исключением — кажется, только один из моих одноклассников не пошел после средней школы учиться дальше.

 Потом наступило время, когда не было альтернативы правой идеологии, и государство стало помогать тем, кто и без него неплохо справлялся. Новые правые, часть которых когда-то была коммунистами, с горящими глазами рассказывали о платном образовании, платной медицине, легализации «легких» наркотиков. Со временем мы пережили тотальный правый примитивизм.
Неужели мы снова попытаемся войти в ту же реку?

Эстония за 20 лет с момента восстановления независимости достигла очень многого, но при этом совершала ошибки, которые не стоит повторять. Экономический кризис, который отбросил нас в нашем развитии на несколько лет назад, дает нам возможность научиться на тех ошибках, а не совершать их вновь. Манифест работодателей просто пугает и заставляет задаться вопросом: а не нужен ли нам манифест работников?

Да, государство, экономика которого развивается, преуспевает. Но государство должно стремиться к такому экономическому росту, который позволяет развиваться обществу, способствует не только бизнесу, но и творчеству, помогает более слабым. Как это сделать?

Предпринимательство делает привлекательнее прибыль. Но то, что государство дает предпринимателям возможность получать максимальную прибыль, еще не гарантирует развитие общества в верном направлении. История говорит о том, что многие аграрные империи пали по той причине, что позволяли тем, у кого уже все было, легко и без лишних рисков зарабатывать гигантские доходы.

Такая свобода предпринимательства означает перекладывание всего бремени на работодателей, чтобы обеспечить рост прибыли ограниченного числа предпринимателей.
Несколько лет назад мы были в ситуации, когда на каждую крону, инвестированную в науку и развивающую деятельность, инвестировали еще десять крон на строительство гипсовых домов. После этого за дешевые кредиты продавали их молодым семьям.

Такое положение дел просто жаждало направляющей руки государства, которая задала бы свободе предпринимательства верное направление.

Но проблема в том, что государство не хотело направлять экономику с помощью налоговой политики, не хотело максимально задействовать хорошие идеи и людей для развития общества.

При выходе из кризиса у нас будет и возможность, и обязанность откорректировать нынешний курс.