В ЭР наказание назначают прокуроры

Вместо судей приговор выносят прокуроры Фото: Graafika: Margit Randmäe

В судебной системе Эстонии сложилось положение, при котором более 90% наказаний для уголовных преступников в действительности назначается не судами, а прокурорами и их помощниками, достигшими соглашения с обвиняемыми.

«Такова воля законодателя (государства. — Ред.), и мы должны работать с учетом этого, — прокомментировала сложившееся положение председатель Харьюского уездного суда Хелве Сяргава.
Согласно статистике Мин­юста, в прошлом году при рассмотрении 10 341 уголовного дела суды вынесли собственные вердикты только в 712 случаях. По всем прочим делам судам пришлось смириться с тем, что они должны просто утвердить соглашения, предварительно заключенные в прокуратуре.

Более того, в 2009 году применительно к 3577 лицам, приговоренным в порядке согласительного производства, судам, согласно закону, даже можно было не спрашивать, являются ли они виновными в данном преступлении или нет. Это значит, что с определенными оговорками в дальнейшем эти люди всегда могут заявить, что на самом деле они никакого преступления не совершали.

Спорные случаи

«Именно так и получается. Если при сокращенном производстве у человека хотя бы спрашивают, является ли он виновным в этом преступлении, то в согласительном производстве это роли не играет», — поясняет Сяргава. По ее словам, в судебной практике зачастую случается, что судья видит слабость реальных доказательств и то, что при производстве дела в общем порядке человека следовало бы в суде оправдать.

«Тогда мы обычно возвращаем такие соглашения обратно в прокуратуру, поскольку мы не можем признать человека виновным без доказательств», — заявляет Сяргава.

В качестве примера она приводит случай из собственной практики, когда обвиненное в мошенничестве лицо на основании собранных доказательств ви­нов­ным не являлось и судья Сяргава отказалась утверждать соглашение.

Были и такие случаи, когда суд возвращал дело в прокуратуру, поскольку определенное по соглашению сторон наказание оказывалось слишком мягким.

«Я знаю, что одно время был план запретить судьям назначать более суровые наказания, чем требует прокурор, но, к счастью, эта идея все-таки не прошла», — поведала Сяргава. Судья Райт Марусте, 12 лет представлявший Эстонию в Евросуде по правам человека и теперь устремившийся в политику, отмечает, что в ходе такого рода переговоров между прокурором или помощником прокурора и преступником никак нельзя недооценивать угрозы коррупции.

Государству накладно

«В отношении всякого соглашения двух сторон существует опасность, что в его ходе может предприниматься попытка скрыть сопутствующие преступлению обстоятельства, которые могли бы быть выявлены в ходе п­уб­личного судебного заседания», — предупреждает Марусте.

Иначе говоря — нам известны расследованные по инициативе прокуратуры случаи разоблачения судей, уличенных в приеме взяток, но есть ли у нас уверенность в том, что подобного рода приобретения благоприятных вердиктов не бывает уже на уровне следственных органов и в прокуратуре?

«Я думаю, что достижение разумного с точки зрения общественности баланса между работой судов и прокуратуры здесь очень затруднено», — признается Марусте.

Возглавляющая Харьюский уездный суд Хелве Сяргава утверждает, что главной проблемой для них остаются производства в общем порядке по сложным экономи­чес­ким преступлениям. По ним очереди заседаний уже сейчас растянулись до 2012 года. «Решением здесь может стать то, чтобы вместо нынешних специализированных судей рассмотрением подобных дел стали заниматься все судьи», — предлагает она.

Вместе с тем фактически производства дел в общем порядке являются для государства накладней. Прежде всего по причине зарплаты судей и оплаты услуг адвокатов, поскольку в отличие от прочих форм судопроизводства производство дел в общем порядке является долговременным и трудоемким.

И предварительно оговоренные с прокуратурой наказания, по словам Сяргава, в первую очередь относятся к наименее значительным и не особо сложным делам. «Вместе с тем нам не нужны судьи, которые на работе просто ставят печати на приговорах», — заявляет Сяргава.

МНЕНИЕ

Кен-Марти Вахер,
член парламента, бывший министр юстиции:

Несмотря на экономичность согласительного производства, его невозможно и не следует применять необдуманно. Использование соглашения обвиняющей и обвиняемой стороны применительно к наиболее тяжелым преступлениям исключается, такое соглашение так же исключено, если с ним не согласен, например, пострадавший. Предложение о заключении соглашения должно быть подано прокуратурой аргументированно, исходя из целостной картины уголовного дела.

Следует категорически избегать перехода от одной крайности к другой. Вспомним о том, что в Эстонии постоянно звучат жалобы на медлительность и затяжки производства дел в общем порядке. Когда судопроизводство затягивается, это становится большой проблемой для обеих сторон и в первую очередь для пострадавшего — для жертвы преступления.

Число дел, рассматриваемых в общем порядке, за последние годы оставалось почти на одном уровне. Помимо дороговизны и высокого потребления ресурсов общий порядок производства дел является наиболее обременительным и для жертвы преступления, он может запросто завершиться оправдательным приговором. Но ни в одном законе не сказано, что роль судов в согласительном производстве сводится лишь к «узакониванию решений прокуратуры», то есть к роли нотариусов.

 У судьи имеются все права для вынесения самостоятельного решения, например, если он не согласен с квалификацией преступления или же видом наказания и его мерой.

Государственная политика наказаний должна быть более строгой в отношении закоренелых пр­ес­тупников и более гибкой по отношению к тем, кого можно вернуть на путь уважения к закону.