Столкновение стандартов жизни

Фото: Pm

Почему одна страна ЕС должна делать для цыган то, что не сделала их родная страна?
Надо требовать, чтобы родные страны цыган занимались их интеграцией, ведь со временем возрастает число столкновений, возникающих не на почве происхождения или религии, а в связи с расхождением жизненных стандартов, пишет Мартин Кала.
 

Десять лет назад, когда я переселился во Францию, моя съемная квартира располагалась в Восточном Париже, между кварталом Бастилии и бульваром Вольтера, прямо перед станцией метро, между медицинской лабораторией и мексиканским рестораном.

На другой стороне улицы располагалась табачная лавка и булочная boulangerie. Оба окна выходили на расположенный через улицу парк, в котором летом пожилые господа выясняли отношения, играя в петанг, а зимой пьяницы цапались из-за бутылок. Позже, покупая квартиру, я сознательно перебрался поближе к Бастилии.

Мой район сегодня выглядит примерно так, как десять лет назад: переплетение улиц, на которых можно встретиться с молодыми семьями или богемой; он известен своими экзотическими забегаловками, старинными церковными колокольнями, а также улицами Бельвилля, на которых в свое время обрела свой голос Эдит Пиаф.

Пригороды в огне
Но что еще более важно, этот район по-прежнему можно считать оплотом терпимости, как охарактеризовал его полстолетия назад парижский историк английского происхождения Ричард Кобб. Здесь можно увидеть облаченных в яркие одежды африканок и громогласных малиек.

Потомки палестинских иудеев сефарды и северо-африканские мусульмане живут бок о бок с иммигрантами из Западной Африки и представителями местной богемы, вышедшей из среды состоятельной буржуазии. Смешанный квартал esprit de quar­tier придает Парижу некий ореол межнационального пространства.

В 1985 году Кобб предрек конец «традиционного Парижа» — Бельвилля, Менильмонтана и прочих кварталов, он был уверен, что под напором монокультурного среднего класса бедные еврейские портные и длинноногие выходцы из Сенегала будут вытеснены в Альфавиль - возникший в 60-х годах пригород, расположенный по другую сторону огибающей Париж кольцевой магистрали.

К счастью, этого не произошло: различные национальные группы сумели удержаться в городе. Однако в одном Кобб оказался прав: вокруг Парижа возникло множество пригородов, заселенных выходцами из бывших колониальных стран, отторгнутых в социальном, географическом и культурном плане.

Париж обретает все большую известность за счет пригородов, в которых отчетливо обозначено расслоение общества. Гнев, рожденный в изолированных бедных районах, в 2005 году выплеснулся на улицы Парижа — люди поджигали автомобили, разрушали дома, нападали на стражей порядка.

Нынешние проблемы возникли после того, как имеющий венгерские корни французский президент Николя Саркози (в погоне за голосами правых радикалов) в своей речи в Гренобле предложил лишать французского гражданства граждан Франции «иного происхождения», если они будут уличены в правонарушениях.

Услышав об этом, часть молодежи «иного происхождения» вышла на улицы, в результате чего один из молодых людей был застрелен из табельного оружия полицейского.

В ходе другой потасовки погибли несколько цыган, не пожелавших смириться с инициированной президентом акцией по сносу незаконных лагерей и высылки из страны переселенцев из Болгарии и Румынии. Саркози заявил в Гренобле, что Франция сейчас пожинает плоды пятидесятилетнего попустительства в иммиграционной политике, результатом которой стал провал интеграции.

В защиту Франции
Программа по высылке цыган была подвергнута осуждению в странах ЕС. Еврокомиссар Вивиан Рединг заявила, что снос незаконных цыганских поселений напоминает о том, как обращались с некоторыми народами в годы Второй мировой войны.

Выговор Франции был сделан как со стороны Совета Европы, так и по линии резолюции Европейского парламента, к которой присоединилась и ООН через свой комитет по ликвидации расовой дискриминации. Даже Папа Римский осуждающе покачал головой.

Все требовали немедленного прекращения высылки и заявляли, что Франции следует прилагать больше усилий, чтобы интегрировать цыган, давать им приют и обучать, поскольку они тоже являются гражданами Европейского Союза и у них есть право свободного перемещения в пределах ЕС.

Такой подход совершенно справедлив. Другой вопрос, как объяснить все это французам, которые прожили свою жизнь во Франции, платили налоги и исполняли свой гражданский долг, но в один прекрасный день обнаружили, что в уголке сада возле заработанного тяжким трудом дома обосновался цыганский лагерь, который с каждым днем становится все шире и шире. Что должен чувствовать француз и каковы могут быть его ожидания от тех, кого он избрал в качестве своих представителей?

Обитатели лагерей — это отнюдь не те люди, которые приобрели клочок земли, чтобы скрываться там от городской суеты, занимаясь прополкой грядок. Честная, но отнюдь не политкорректная истина заключается в том, что речь идет о переселенцах совершенно другого рода.

Это люди, которые держатся особняком, ведут нездоровую жизнь, выполняют грязную работу и нередко совершают правонарушения. Их родиной является какая-то другая страна, они прибыли во Францию, потому что она предлагает им лучшие условия жизни, чем их родина, где никто не ожидает их возвращения и куда они сами отнюдь не стремятся.

Известная своими громкими заявлениями английская журналистка Мэри Дежевски называет их «паразитами на материальном и культурном наследии цивилизации, которое сами они не создавали и не помогали нам в его создании».

Эта ситуация порождает интересные вопросы. Во-первых, если эти люди совершенно равнодушны к обществу, то почему налогоплательщик (например, в Эстонии), должен оплачивать расходы на посещение школы, занятия в кружках и группах языкового обучения, детей ромалов (скажем, обосновавшихся под Таллинном), чтобы приблизить их к нашим жизненным стандартам и представлениям?

Где взять деньги, чтобы граждане других стран ЕС, которые не платят налоги и презирают законы, были где-то размещены и получали материальную поддержку? Почему одна страна ЕС должна заниматься тем, что не сделала другая страна Евросоюза, являющаяся для них родиной?

Должны ли мы делать это исключительно потому, что, вступив в ЕС, мы открыли свои границы приезжим из Европы даже в тех случаях, когда они вообще не имеют постоянного места проживания? Суть дела заключается именно в этом: Францию возмущает не то, что эти люди являются цыганами, а то, что они нарушают общественные нормы.

Лицемерие плохой помощник
В эпоху колониализма в качестве дешевой рабочей силы в Европу завозили из третьего мира целые деревни, сохраняя при этом их отсталый микрокосм, из которого сами западные страны уже давным-давно выросли. В 1960-х годах в столицы забросили массы чернорабочих, которые в настоящее время приспособились к местной жизни и ощущают себя как дома.

Однако последние демографические отчеты во многих странах Европы — Франции, Германии, Великобритании — все чаще свидетельствуют о выпадании из европейского общества второго и третьего поколения иммигрантов. Немецкие турки отправляются на поиски невест в Анатолию, да и британцы южно-азиатского происхождения, создавшие в своих английских деревеньках кастовое общество, отправляются за спутницами жизни в свои родные края. Таким образом, смена поколений сама по себе интеграцию не обеспечивает.

В скором времени, когда границы начнут пересекать более крупные группы, их интеграция замедлится и прежние привычки будут отступать с еще большими труднос­тями. Применительно к цыганам нет смысла рассчитывать на смену поколений или же лицемерно утверждать, что при столь значительных различиях в жизненных стандартах можно просто, безболезненно и без особых затрат обес­печить их интеграцию.

Скорее, следует добиваться, чтобы их родные страны лучше интегрировали своих цыган, ведь чем больше проходит времени, тем чаше возникают столкновения цивилизаций, которые обусловлены не разным происхождением или религиозными установками, а различиями в жизненных стандартах.