Олеся Лагашина: ювенальная юстиция и мальчики кровавые в глазах

Журналист Олеся Лагашина. Фото: Частный архив

Проблема ювенальной юстиции возникла не на пустом месте. И легко понять родителей, обеспокоенных тем, что государство сможет получить больший контроль над тем, что составляет смысл их собственной жизни, и при желании этого смысла лишить.

Вместе с тем, кажется, что в этой области не была проведена достаточная просветительская работа. Ни государством, которое принимает законы, защищающие детей, ни журналистами, которые должны были бы сравнить существующие системы ювенальной юстиции в Европе с той, которая планируется в Эстонии, и с помощью юристов выявить те проблемные моменты, которые действительно могут в какой-то гипотетической ситуации подвергнуть опасности целостность и благополучие семьи.

Вместо этого появляются статьи, в которых нет рациональной критики и анализа закона, зато есть упоминания о ФСБ, российском детском омбудсмене Павле Астахове и сообщения о том, что люди, связанные с движением «Родители Эстонии», критикуют в «Фейсбуке» Украину. Все это представляется совершенно неправильным. Во-первых, это не рассеивает родительские страхи. Во-вторых, тем самым как будто предполагается прокремлевская позиция всех критиков закона. В-третьих, это увеличивает противостояние и недоверие к сторонникам ювенальной юстиции.

Невозможно переубедить людей, противопоставляя одну пропагандистскую страшилку другой. В одной безумной картине мира норвежцы насилуют маленьких мальчиков в костюмах Путина, в другой – ФСБ через родительские организации изнутри подрывает доверие к западным демократиям. Самое неприятное, что и в той, и в другой картине мира акцент ставится не на детях, их безопасности и благополучии, а на политической составляющей. В то время как родителю хотелось бы знать, при каких условиях ребенок может быть изъят из семьи, каковы критерии благополучия ребенка, выгодно ли государству изымать ребенка из семьи, в чью пользу решаются спорные случаи и кто является в них арбитром, какова статистика изъятий, например, по Скандинавским странам и т.д. Обсуждать эти вопросы необходимо без истерики и политики, с цифрами на руках.

Насколько существование ювенальной юстиции уменьшает количество случаев семейного насилия над детьми? Сколько детей пострадало, было изувечено и погибло от действий близких родственников за последние, скажем, пять лет? Читая статью о девочке, изувеченной отчимом при попустительстве матери, родитель автоматически становится на сторону карающего государства и двумя руками поддерживает лишение матери родительских прав. Но у того же самого читателя словосочетание «ювенальная юстиция» вызывает защитный рефлекс, поскольку он применяет его к себе и элементарно боится, не задумываясь о том, что в каких-то случаях система социального надзора сохранила бы другому ребенку жизнь и здоровье.

Дети не должны быть предметом политических спекуляций. С эмоциями и истерикой можно бороться только с помощью фактов и анализа. А степень вмешательства государства в личную жизнь человека и его семьи должна быть пропорциональна государственной помощи, которую семья получает.