В 2013 году интервьюер одной эстонской газеты утверждал, что Алину Кармазину эстонская публика знает лучше, чем русская. За два года ситуация изменилась. С того же 2013 года Алина работает в Русском театре и занята в восьми его спектаклях, в том числе в «Белых ночах» в роли Настеньки и в «Золушке» в роли Феи.
Алина, а вы сами верите в чудеса?
Конечно. Я вообще убеждена, что каждый в душе – ребенок, а дети ведь верят в чудеса. Потому детей чудеса всегда и окружают.
А в вашей жизни чудеса случаются?
Еще бы. Мои дети – чудо. Моя профессия – чудо. Сцена – чудо, тут чудеса происходят постоянно. Моя дорога на сцену не была простой, и то, что я здесь оказалась, – это вообще отдельное чудо.
Вы много учились – сначала в театральной студии, потом в санкт-петербургской театральной академии, магистратуру закончили в нашей академии музыки и театра...
Так это же хорошо – учиться. Мне учиться очень нравится, было бы больше времени – я и теперь занялась бы учебой, ведь еще не поздно. Мне, среди прочего, всегда хотелось уметь делать что-то, что можно потрогать, подержать в руках. Творчество – это ведь миг вдохновения.
Чему вас научила профессия, кроме как, по выражению артистов, «прикидываться»?
Я думаю, театр научил меня терпению и терпимости. Театр – дело коллективное, а приходят сюда люди разные, непростые. Театр научил меня ждать момента, когда я должна включиться, а это сложно – сидеть на репетиции или спектакле и ждать, иногда – ждать часами. И вот этот момент наступает, и ты выходишь – и должен сразу выложиться на все сто процентов.
На выход, получается, вы никогда не опаздывали?
В последнее время не припомню, но раньше такое наверняка случалось. И тогда жизнь, кажется, переворачивалась, и казалось, что всё, это конец. Естественно, это большие переживания, и хочется, чтобы такого случалось поменьше.
В кино, в котором вы тоже не новичок, на выход не опоздаешь при всем желании...
Там еще сложнее – иногда целый день проходит, прежде чем ты попадаешь в кадр, можно вообще на площадку не выйти. Ожидание, необходимость целый день держать себя в тонусе в кино труднее. В театре ты приходишь на спектакль, ты к нему готова, собрана, ты знаешь, что должна отдать театру три часа. А в кино у режиссера вдруг появляется какая-то очередная идея, он ее обдумывает, ищет, как и откуда это снимать, потом выясняется, что фонарь не туда светил... В кино никогда не знаешь, что тебя ждет.
Иногда ожидание оборачивается известностью. Когда вы впервые ощутили, что известны?
Конечно, когда шел телесериал Kodu keset linna – его каждый вечер показывали по телевизору, люди его включают, а там – я. Со мной стали здороваться в магазине, в транспорте. Больше всех проявляли интерес дети – они же непосредственные. Так что иногда больше всего хотелось, чтобы меня никто не знал, хотелось расслабиться. Но – не удавалось. Положение обязывало!
Многие считают, что внимание всегда льстит женщине...
Думаю, у актеров это иначе. Выходя на сцену, они уже привлекают к себе внимание, так что в жизни не особенно стараются как-то выделяться, им этого не надо, они уже получают внимание на сцене или на экране. Люди непубличные таким внимание обделены – и компенсируют это, стремясь получить его в жизни.
Жизнь на сцене или на экране – это, кроме прочего, актерское партнерство. Что в парт-нерах вас радует в первую очередь?
Взаимность. Я люблю, когда на сцене партнер чувствует меня, принимает мои предложения – и что-то предлагает сам. Я люб-лю поединок, схватку, а то бывает, партнер играет свой рисунок роли и больше ничего не воспринимает, будто он на сцене один. А когда чувствуешь: мы вместе, мы понимаем друг друга – это и есть настоящий кайф.
А что бы вам хотелось, чтобы режиссер в вас увидел?
Наверное, то, чего я в себе пока даже не подозреваю!
Я вспоминаю ваши работы в спектаклях «В добрый час», «Биография», в недавних «Белых ночах»... Вы – артистка востребованная, однако в театре радость получения роли соседствует иногда с «производственной необходимостью».
Я думаю, в результате каждая роль может стать радостью, просто путь к этой радости бывает разным. Иногда получаешь роль и понимаешь – да, это моё, роль откликается, ты ее чувствуешь. К другой долго подбираешься, примериваешь ее на себя, преодолеваешь сопротивление. Но потом и она становится любимой – ведь ты столько сделала, чтобы открыть ее для себя.
То есть – для вас важнее путь к роли...
Это зависит от многого – от режиссера, команды, атмосферы. Конечно, иногда тебе кажется, что ты просто делаешь свою работу, занимаешься актерским ремеслом. Но самое замечательное в театре – это когда вдруг все складывается одно к одному: режиссер, команда, результат – и ощущается общая радость. Но и без рабочих моментов театра не бывает, и ты твердишь себе: терпение, еще раз терпение.
Наверное, при такой занятости со временем у вас не очень? Читаете ли вы своим детям сказки на ночь?
Обязательно. У нас есть такая традиция: каждый вечер, если мама, конечно, дома, мы читаем сказку на ночь. Книжки разные, сейчас волшебные сказки почти все прочитаны – и любимый мой «Пиноккио», и братья Гримм, хотя они, конечно, страшноватые. Сейчас мы любим сказки Андрея Усачева, про умную собачку Соню читаем, про ежиков. Вообще, мне нравится читать своим ребятам про отношения между детьми и родителями, нравится, когда в игровой и шутливой форме дети узнают что-то о самих себе.
Ваш старший сын – уже третьеклассник. Наверное, это безумно продвинутая личность, вечно проводящая время у компа в наушниках?
Я бы не сказала, что он так уж сильно увлечен технологиями. Он обычный ребенок, любит погонять в футбол, занимается музыкой, играет на пианино, овладевает аккордеоном, рисует, складывает с братом лего...
И в артисты вы его ни за что не пустите?
Однажды я отвела его на кастинг в кино. Конечно, мне было интересно, как ему там покажется. Он вышел и сказал: знаешь, мама, играть на аккордеоне мне нравится больше. Тут ползать надо, надо изображать, что жарко... Нет, лучше я на аккордеоне! И я была счастлива. Мне кажется очень важным с детства найти то, что потом всегда будет нравиться, мне это и папа говорил. Я шла к этому всю жизнь, стараясь не разбрасываться. Потому в итоге вроде чего-то и достигла. Ведь большую часть времени мы проводим на работе, если она будет тебя угнетать, то и жизнь твоя пойдет под откос.
Какую историю вам хотелось бы сыграть – про что-то, что кажется вам по-настоящему важным?
Мне нравятся светлые истории, хотя сейчас для них вроде как не время. Я думаю, театр для того, чтобы давать надежду, уверенность в том, что выход можно найти из любой ситуации. Сегодня вокруг слишком много серого и болезненного, и чему, как не театру, украшать жизнь красками? Я не говорю, что театр должен развлекать, я о том, что он должен излучать тепло.
В конце прошлого сезона вы с Сашей Жиленко сыграли в спектакле Ивана Стрелкина «Белые ночи» по Достоевскому. Ваша героиня, Настенька, как сейчас говорят, развела героя, поманила его, он уже без нее не может, и вдруг...
Это у вас мужская логика, а женщину чаще всего ведет подсознание. Не думаю, что сначала Настенька его приманила, а потом прогнала. Все было взаимно, но ведь уже в первой сцене она его предупредила: «Только не влюбляйтесь в меня!» И с кого теперь спрашивать?..