Реальность, далекая от

Марианна Тарасенко. Фото: Архив ДД

В свое время я тоже окончила школу, которая считалась элитной. И хотя всех официальных регалий ее вроде бы лишили, она таковой остается. И именно сюда же многие годы спустя я привела собственного ребенка.

Во многом с мнением предыдущего оратора я согласна: да, поди угадай, из кого выйдет астроном или балерина, а кого и мережку делать не научишь. Дети часто развиваются скачкообразно: вчера ты всеобщее посмешище – сегодня гений, сегодня ты вундеркинд – завтра отстающий. Наверное, это хорошо, когда вместе учатся разные дети и помогают друг другу по принципу «сестра-простушка учит прясть, сестра-воровка учит красть, сестра-монашка их научит молиться, чтобы не пропасть». Но это в идеале.

Я знаю пароль, я вижу ориентир

А в реальности мы имеем не только детей, но и их родителей, и эти родители – люди тоже очень разные, но уже сформировавшиеся. И у всех у них разные взгляды на воспитание детей и разные виды на их будущее. Впрочем, бывает, что видов на будущее нет вовсе.

Одни родители полны амбиций, может быть, и не вполне здоровых, другие в своих чаяньях скромнее, но все равно: они ради своего ребенка в лепешку расшибутся.

Это не обязательно шахматы, плавание, скрипка и фотокружок одновременно, но обязательно контроль и привитое дома хотя бы некоторое представление о прекрасном: не гениальный, а самый обычный ребенок из приличной семьи всегда вымыт, обучен нехитрому политесу, что-то читает, чем-то интересуется, какие-то театры и музеи посещает, дома видит нормальные отношения и слышит умные речи на правильном языке, ночами не шляется, и пусть не всегда соблюдает правила и выполняет требования, но что такое «хорошо» и что такое «плохо», в принципе знает. И когда его ругают, понимает за что.

Родители этого ребенка хотя бы время от времени заглядывают в электронный журнал, ходят на собрания, общаются с классным руководителем и в курсе того, с кем и как проводит время их дитя.

Они, родители, разные, и представления о многом у них тоже могут быть разными, но их связывает одно: они заинтересованы в том, чтобы жизнь детей удалась. Может быть, эти представления часто наивны, ожидания завышены, чаяния не соответствуют реальным способностям и желаниям наследников, но такие родители будут бороться с плохими оценками, прогулами, загулами и прочими завихрениями подрастающего поколения всеми доступными им средствами. А до того, как все эти неприятности произойдут, постараются отдать своего ребенка в школу «получше».

Параллельный мир

Чем она получше? Да хотя бы тем, что туда отправляют своих детей – пусть не во всем, но хоть в чем-то – единомышленники. А это немало. И если «кто-то кое-где у них порой» – школа и родители встают одним фронтом. Что тоже немало.

А есть иные родители, которым вообще параллельно, чем занимаются их дети – учатся, не учатся, где бродят, что нюхают, кого бьют и куда посылают пристающих к ним с глупостями учителей. И когда учителя пытаются пристать уже к этим родителям, те посылают их по тому же адресу, в лучшем случае объясняют, что воздействовать на отпрыска, увы, не в состоянии. И никто не в состоянии. Если в класс попадает один такой ребенок, мы чисто теоретически можем предположить, что его «подтянут и исправят» (скорее, предпочтут избавиться), если их трое – вряд ли (а избавиться уже сложнее), если полкласса – хана всему классу. Не полная, конечно, но родителям другой половины придется и подрожать, и побороться. Всем ли удастся противостоять «тлетворному влиянию»? Вряд ли.

Индивидуальный подход со стороны помощников учителя – здорово, но утопично. Если семья не хочет, школа может очень мало, и то в единичных случаях. И учитель, разглагольствуя о добром, разумном и вечном, может убиться об стенку, потому что, вернувшись домой, ученик увидит совсем иную картину мира – тоже вечную, но от разумного и доброго далекую. И крики «убери ты свои книжки поганые, лучше бутылки сдай» тоже услышит.

Ситуация может быть и не такой запущенной: никто не пьет, никто не бьет, но твердо знает, что пацан после девятого класса – да и девять-то лет для него многовато – должен идти на любую работу и приносить в семью копейку. Поэтому чего зазря ребенка мучить? Ну не идут у него науки – и фиг с ними. Ну хамит всем – так это он от наук нервный. Ну жалуются на него все – так это «зажравшиеся гады, у которых родители наворовали». Знакомая картина?

Выпускники школы, которую окончила я, далеко не все стали космонавтами и дипломатами. Далеко не все и станут. И в моем классе люди учились по-разному: кто-то хорошо, а кто-то из рук вон. Одних отчисляли, других тянули до последнего. Но представления о жизненных приоритетах, о комильфо и некомильфо были вбиты в наши головы крепко. Еще дома. А школа их поддерживала. И были прекрасные учителя, которые научили всех, кто научиться мог и хотел.

Равенство невозможностей

Да, мы сдавали экзамены при поступлении, а потом выяснилось, что тянут не все. Уверена, что в числе непоступивших были такие дети, которых не разглядели. Может быть, они не сумели себя показать – растерялись, испугались. Демонстрировать собственное развитие на публике и действительно быть развитым – не всегда одно и то же, а замотанные учителя не всегда отличали одно от другого. К тому же конкурс всегда был большим, а не резиновая не только Москва. Может быть, какие-то – в дальнейшем вполне замечательные – дети в семь лет звезд с неба еще не хватали. Все может быть.

И еще в те, советские, времена про мою школу говорили, что поступить туда можно только по блату или за плату, это продолжают говорить до сих пор. Но школа официально давно уже самая обычная, районная – что же в нее по-прежнему так стремятся, почему? И когда-то я для себя сформулировала: это не школа для одаренных или блатных детей, это школа для детей, родители которых беспокоятся об их будущем.

А равные стартовые возможности – очередная утопия. Ну не может быть у всех равных стартовых возможностей, не бывает такого. Кто-то родился в столице, кто-то в провинциальном городке, кто-то – в глухой деревне. Кто-то в семье миллионеров, кто-то у бедных интеллигентов, кто-то – у алкоголиков или наркоманов, а у кого-то родителей не стало вообще. Одни талантливы, другие нет, третьи красивы, четвертые так себе, пятые везучие, шестые… Мне продолжать? И что теперь канцлеру права надо обратиться к Господу Богу с требованием устранить и эту несправедливость?

Вероятность положительного исхода здесь такая же, как у идеи «одинаково хорошего» основного образования: мы как, лучших учителей будем перебрасывать из школы в школу? Ой, что-то у вас слишком много хороших математиков скопилось, давайте-ка, училки, дуйте в другое учебное заведение?

А вот уход «элитных» школ в сферу частного образования – это точно крест на надеждах способных детей из небогатых семей: равенство невозможностей для всех, кто не в состоянии потянуть немалую годовую плату.