Кристина Каллас высказалась на тему Украины и беженцев в Эстонии

Кристина Каллас. Фото: Peeter Langovits

Кристина Каллас, с первого сентября вступившая в должность исполняющей обязанности директора Нарвского колледжа ТУ, желает посвятить себя новой карьере и учебе в докторантуре. Поэтому отходит в сторону как от работы политолога, так и от темы Украины и беженцев, пишет «Северное побережье».

- Участие в конкурсе на место руководителя Нарвского колледжа ТУ вы объясняли так: «Я не хочу больше умничать в Тарту о том, как должны идти дела в Ида-Вирумаа, а хочу вносить свой вклад на месте». Что вы можете предложить Ида-Вирумаа?

- Поначалу ограничусь колледжем, тем, что смогу сделать здесь. Думаю, на пользу будет основательное знание всей области интеграции, начиная с образования и кончая СМИ и рынком труда. Это знание появилось благодаря тому, что я 15 лет занималась исследованиями и анализом в данной сфере, а также долгое время участвовала в разработке интеграционных программ. Поскольку Нарвский колледж и весь Ида-Вирумаа прекрасно сочетаются с темой интеграции, то думаю, что это окажется на пользу.

Во-вторых, я прихожу не из-за пределов системы. Я работала преподавателем в Тартуском университете и довольно много занималась научной работой. Я и сейчас пишу докторскую диссертацию. Знание высшего образования и академического мира наверняка полезно на этой должности.

Преимуществом является и то, что я выросла в этом регионе, а он другой, чем остальная Эстония. Следовательно, есть знание общины – я имею в виду всех жителей Ида-Вирумаа, а не только русскоговорящих.

- Насколько легко или трудно вам будет приспособиться к «туфлям» предшественницы – Катри Райк?

- Очень трудно. Ведь Катри оставила тут такие большие «туфли». Планка достижений установлена очень высоко. Нет, наверное, ни одной награды или номинации, которой бы она не была отмечена. Повторить такое очень трудно.

- Вы и сами чувствуете, что ожидания в отношении вас как нового руководителя Нарвского колледжа очень высоки, а как же сумеете соответствовать им? Ваш дом – в Тарту, у вас трое маленьких детей, супруг-поляк работает в Польше. К весне надо закончить учебу в докторантуре, чтобы превратиться из исполняющей обязанности в полноправного директора. Да еще тема Украины и беженцев, с которой вы тесно связаны. Неужели ваши рабочие дни длиннее 24 часов?

- С должности председателя правления НКО «Эстонская помощь беженцам» я уже ушла, уйду также с места члена правления. Полностью отойду от этого. Полностью свободна буду также от Института балтийских исследований.

- Однако и для того, чтобы тащить остающийся воз, тоже необходимы очень надежные тылы.

- Да, опорная система у меня очень крепкая и большая, без нее я ничего не сделала бы. Во-первых, мой супруг очень много занимается воспитанием детей. Все те месяцы, пока я находилась на Украине, дела домашние были полностью на муже. Да еще две пары бабушек-дедушек, которые всегда под рукой. Дети все лето и каникулы проводят в Польше. Мои родители приезжают нянчиться с ними в Тарту, когда нас с супругом обоих нет дома. Они живут в Кивиыли, но очень довольны, что могут так много помогать.

Основной упор нынче будет все же на завершении учебы в докторантуре без отрыва от работы руководителем колледжа.

- Тему Украины тоже выбросите из своего сердца?

- Да, и это, по сути, самое болезненное, ведь я эмоционально очень крепко связана с проблемами этого государства. Но должна охладить свое сердце. Я не занимаюсь больше ни программой гуманитарной помощи Украине, ни ОБСЕ, хотя осенью пройдут выборы – и очень велико искушение снова поехать в миссию ОБСЕ.

- Почему такое искушение?

- Потому, что в Эстонии все же недостаточно понятно, что же там все-таки происходит. Из эстонских СМИ ты получаешь, правда, достоверную картину. Достоверную в том смысле, что эстонские СМИ не искажают и не врут, но говорят слишком односторонне и, пожалуй, не рассказывают некоторые вещи из желания поддержать Украину. Слишком мало говорят, например, о коррупции и попытках правительства бороться с ней. Глядя изнутри на Украине, кажется, что эта борьба не очень успешная. А ведь развитие этого государства и этого общества крайне важно для нас.

Важно присутствовать там на месте, а также видеть и понимать, что там на самом деле происходит. С одной стороны, это поможет понять Украину. А с другой – посодействует также пониманию того, чего мы достигли и чем отличаемся от Украины.

Один из механизмов формирования политики – это сравнение себя с другими. Ты не берешь откуда-нибудь знания, а идешь и смотришь, что делают другие. Этот метод существует в мире бизнеса сотни лет: фирмы стараются перекозырять друг друга, ведя разведку у конкурентов. В последнее время это делают и государства.

Одной целью миссии ОБСЕ и является, пожалуй, содействие демократическому развитию Украины, а на личностном уровне она позволяет также лучше понять мир.

- На Украине из-за военного положения многие вещи обстоят очень плохо, однако что говорят ваши разведданные: есть ли там что-то получше, чем в Эстонии?

- Очень многое там очень плохо, но одна вещь там, по-моему, очень хорошая и сильная – это развитие гражданского общества. Особенно когда я сравниваю, например, с Белоруссией или Молдавией, где процессы развития протекают гораздо более мирно. Может быть, Украина и оказалась более революционной потому, что там сильнее гражданское общество.

Из-за войны очень активно развивается движение добровольцев – общество очень крепко объединилось для разрешения конфликта и его последствий. Психологи работают добровольно, обычные люди собирают одежду и лекарства и т.д.

Нет такой пассивности, которую можно было бы предполагать в очень коррумпированном государстве, где живут бедные люди. Украина сейчас действительно на четвереньках, но крепкое гражданское общество вселяет надежду.

- Вы не один год руководили НКО «Эстонская помощь беженцам», одной из задач которого было помочь беженцам влиться в эстонское общество. С каким ощущением вы наблюдали за дебатами на тему появления новых беженцев, которые, если верить комментаторам, приедут сюда насиловать наших женщин и бездельничать на социальные пособия?

- Это крайне сложная тема, и большая часть проходящей сейчас в Эстонии дискуссии не опирается на информацию. Ужасно много ложных понятий. Вчера (25 августа. – прим. ред.) совершенно случайно посмотрела Таллиннское телевидение, по которому всерьез считающие себя экспертами люди снова говорили о ежемесячных пособиях в тысячу евро беженцам, которые сюда приедут. Разумеется, это тревожит людей Эстонии, однако это – чистая ложь.

На самом деле они станут получать прожиточное пособие, равное сейчас 90 евро в месяц. Беженцы не станут получать что-то большее, чем эстонский человек, у которого нет дохода и который живет на прожиточное пособие. За исключением того, что для беженца предусмотрены вдобавок языковое обучение и бесплатная услуга переводчика в течение двух лет.

- А денежный корабль, который прибудет вместе с беженцами?

- Деньги, которые придут из Евросоюза вместе с беженцами, получит Министерство внутренних дел, которое и истратит их на языковое обучение, услуги перевода, обучение опорных лиц, психологов и преподавателей языка. Надеюсь, что какую-то поддержку получат также школы, ведь для них станет большим вызовом заниматься их детьми. В конце концов, если начать считать деньги, то они поступят в карман людей Эстонии. Беженцы станут платить за услуги, а деньги пойдут людям Эстонии, которые эти услуги оказывают.

А что касается темы беженцев, то одно дело – эти 150 человек и их прием в Эстонии, где безумно много дезинформации и правительство попало впросак с разъяснением ситуации людям. И другое дело – то, что эстонское правительство и Евросоюз по-прежнему отрицают царящий в мире большой кризис с беженцами, который страшнее того, что разразился после Второй мировой войны.

У нас происходят региональные конфликты, становящиеся все более кровавыми: например, сирийский, вызвавший волну беженцев в Грецию. Вдобавок провалившиеся государства, например, Афганистан, производящий беженцев последние 30 лет. Палестина. Бирма. Судан становится государством, откуда non-stop поступают беженцы. И в Африке становится все больше таких провалившихся государств, которые не в состоянии обеспечить самую элементарную безопасность собственным людям.

- В чем же состоит вина Европы?

- Реакцией европейских государств и международной общественности на все это до сих пор являлось замыкание в собственной капсуле и в возведении стен. Мол, пусть они там себе дерутся. И вот теперь, когда дело дошло до них, все равно во многом отрицают то, что мы должны тут же что-то сделать – кризис беженцев колоссален.

- Это значит, что надо отправляться и разрешать ситуацию туда, где воюют?

- Да. С одной стороны, идти разрешать ситуацию туда, где государство провалилось, а с другой – решать проблему недофинансирования ООН и создавать возможность предлагать беженцам приют там, куда они сбежали ненадолго, – в их соседних государствах.

В-третьих, Евросоюз должен заняться тем, чтобы разрушить бизнес контрабандистов, перевозящих людей, а также создать для беженцев возможность ходатайствовать об убежище без того, чтобы требовалось их физическое присутствие на территории европейского государства. То есть перенести пункты ходатайства об убежище в Турцию, Иорданию и Ливан и рассматривать ходатайства тех людей, у которых имеется критическая необходимость куда-то перебраться.

И то, куда они будут двигаться, решит международная общественность. Они не должны двигаться в Европу. А сейчас они двигаются, ведь мы сами потворствуем бизнесу на контрабанде людьми.

С одной стороны, мы создали внутри Европы очень благоприятную систему, когда просящий об убежище человек в течение шести месяцев обеспечивается едой и крышей над головой, на работу идти он не может и пр. Это привлекает тех, у кого ужасающие условия в лагере беженцев. А с другой стороны, мы создали стену: у нас имеется шенгенское пространство, попасть в Европу почти невозможно и контрабандисты зарабатывают на том, что переправляют сюда людей.

- Система насквозь прогнила?

- Да, от начала и до конца. Эстонская и европейская система предоставления убежища требует тщательного пересмотра.