Каковы бы ни были мотивы Урве Пало, по которым было отправлено это письмо, при детальном его рассмотрении картина вырисовывается неприглядная.
Есть несколько моментов, которые представляются в этой истории как минимум странными. Во-первых, хоть в стремлении министра замолвить слово за бизнесмена своей страны и нет ничего предосудительного, такая практика в Европе встречается крайне редко. Поэтому министерство транспорта и коммуникаций Литвы было вынуждено напомнить Пало, что по европейским нормам дела так не делаются. В итоге министр попала в неловкую ситуацию.
Особенно бросается в глаза рвение, с которым была предпринята попытка отстоять интересы крупного спонсора партии, который является к тому же отцом председателя партии.
Не менее странно и то, что просьба была изложена на русском языке, в то время как общение между министрами двух разных стран принято осуществлять на английском языке. Создается впечатление, что автора письма следует искать среди работников предприятия Осиновского, а не в рядах чиновников министерства. Ситуацию, когда министр направляет коллеге из другого государства ходатайство, которое, возможно, было написано в офисе самого предприятия, чьи интересы защищаются в письме, сложно считать приемлемой для министра.
В-третьих, трудно не обратить внимание на то, что по какой-то причине в министерстве не осталось никаких следов, свидетельствующих об отправке письма. Кому, как не политикам, следует лучше всех знать о том, что все поступки рано или поздно получают публичную огласку и ничто не привлекает большего внимания, чем попытка что-то скрыть. Да, то, что факт отправки письма не был зафиксирован, могло быть связано и с человеческой ошибкой. Но даже если это так, все равно возникает вопрос: а сколько еще таких «скрытых» писем может быть?