Александр Астров: миграционный кризис не ограничится изменениями в Шенгенской зоне

Фото: postimees.ru

Миграционный кризис не ограничится изменениями в Шенгенской зоне. Речь идет о глубинном изменении основы политического порядка в Европе и вокруг Европы, в мировой системе политических координат возобладает принцип сильной руки, что изменит отношения Германии с Россией и может больно аукнуться Эстонии. Об этом рассказал Postimees один из участников форума «Гражданский мир», посвященного миграционному кризису в Европе, адъюнкт-профессор факультета международных отношений Центрально-Европейского университета Александр Астров (Будапешт). 

- Будет ли пересматриваться программа распределения беженцев? Не развалится ли Шенгенская зона?

Нельзя ставить знак равенства между проблемой миграции и проблемой терроризма. Надо быть полным идиотом, чтобы отрицать то, что на волне мигрантов в Европу проникнет какое количество террористов. Но надо быть еще большим идиотом, чтобы не понимать, что подавляющее большинство этих мигрантов бегут от этих самых террористов. Прямой связи между миграцией и терроризмом нет.

Речь идет не только о возможных изменениях Шенгенской зоны, речь идет о глубинном изменении основы политического порядка в Европе и вокруг Европы, что  может болезненно коснуться Эстонии.

В политике Германии многие аналитики сейчас отмечают смену приоритетов. Если раньше Германия была одним из главных адвокатов в политике, согласно которой основное внимание должно было уделяться интеграции уже прибывших мигрантов в Европу, то сейчас акцент заметно смещается в сторону усиления тех государств, откуда идет поток миграции, чтобы его приостановить. Все крутится вокруг болезненного для Эстонии выбора. А именно, что лучше для живущих в Таллинне, Париже, Брюсселе и Вене: трещащий по швам Ирак со множеством центров власти (религиозной, идеологической, военной и какой угодно) или неприятный, но достаточно стабильный Иран. Из последних заявлений эстонского президента четко видно, что Эстония, конечно же, все-таки выбрала бы Ирак. Второй вариант означает, что свойства политического режима внутри конкретных стран отступят на второе место, а на первое место выйдет вопрос стабильности и безопасности, что изменит отношения Германии с Россией и коснется Эстонии.

Вполне возможен вариант, что кто-то захочет жить в мире, где будет меньше миграции, но при этом будет и меньше демократии. Хорошо ли это для Эстонии – это вопрос.

Если мы вдруг вернемся в систему координат, в которой лидеры типа Асада или Путина оцениваются исключительно с точки зрения того, насколько хорошо они поддерживают порядок в своих границах, то для Эстонии это будет серьезное изменение всей системы политических координат. Не уверен, что в Эстонии на этот поворот многие согласятся.

- Может ли недовольство ситуацией с беженцами привести к радикализации правительств европейских стран?

Определенная радикализация все равно уже происходит. Это началось еще до террористических актов в Париже. Все это четко прослеживается на примере внутриполитической ситуации в Германии. Многие люди задают вопросы, которые 3-4 года назад никто из них не решился бы задать. Но пока радикализация происходит в достаточно ясных координатах: либо мы хотим миграцию вообще остановить, либо мы хотим ее контролировать. Вариант «вообще остановить» поддерживает небольшое количество политиков в Центральной Европе. Большинство западных европейских политиков стоит на позиции, что миграцию надо контролировать. Дальше возникает вопрос: а какие инструменты контроля имеются в нашем распоряжении? И какие инструменты западные политики решатся задействовать?

- А какие?

Можно, например, следить за каждым гражданином Парижа и Генуи 24 часа в сутки 7 дней в неделю. Технически это абсолютно возможно. Вопрос, насколько это возможно политически? Насколько существует согласие относительно того, как это осуществлять, и кому разрешить этим заниматься?