Олег Кашин: я не считаю в России возможным равный разговор между обществом и властью

Журналист Олег Кашин. Фото: Scanpix/ITAR-TASS

Известный российский журналист Олег Кашин считает, что Владимир Путин превратил большинство россиян в сотрудников возглавляемой им и принадлежащей ему корпорации. Об этом Олег Кашин рассказал в интервью Таави Миннику.

Олег, 2015 год для России был тяжелым, и, похоже, экономические трудности продолжатся и в следующем году. Как это влияет на настроения в обществе? Вероятны ли протесты, схожие с протестами дальнобойщиков, ведь российский бюджет кормит более 100 млн. человек…

Именно потому, что бюджет кормит более ста миллионов человек, я не считаю возможным какой-то равный разговор между обществом и властью. У многих ли получается выяснять отношения с начальником на работе, добиваясь успеха и заставляя начальника отступить? Известное словосочетание «корпоративное государство» Путин наполнил буквальным смыслом, превратив большинство россиян в сотрудников возглавляемой им и принадлежащей ему корпорации — здесь речь и о «бюджетниках», и о чиновниках с силовиками, и о сотрудниках госкомпаний. Стомиллионным коллективом на зарплате у Путина Путин подменил общество — я считаю, что это главный секрет его устойчивости. Здесь очень важно понимать, что вина самих людей нулевая, любое общество, если его поставить в такие условия, рано или поздно пришло бы к покорности. Другое дело, что у других европейских обществ другой запас прочности, институты, что-то еще, и здесь все наложилось на еще одну беду — в постсоветской России под демократическими лозунгами власть еще до всякого Путина оказалась узурпирована, и те силы, которые другие восточноевропейские страны тратили на государственное строительство, у нас были потрачены на сооружение вот этой корпорации. Соответственно, к экономическим проблемам она также гораздо более устойчива, чем обычное общество — у людей нет инструментов обратной связи и влияния, поэтому единственное, что им предлагается — это терпеть. Можно предположить, что это может привести к бунту, но у Путина слишком много полицейских дубинок и пулеметов, чтобы всерьез можно было говорить о бунте. Россия в этом смысле совсем не Украина.

В этом году много говорили о санкциях против России и ответных. Как люди будут жить в условиях запрета турецких овощей и фруктов и финской молочной продукции? Есть данные, что порядка 80% спиртового сырья также поставлялось из Турции. К чему все это приведет и справится ли российское импортозамещение с такой ситуацией?

Во что я меньше всего верю — в какой-то идеализм российских высших чиновников и в то, что за идею они готовы уничтожить рынок, руководствуясь только политическими соображениями. Нет, это алчные, жестокие и циничные люди. В этом году безо всяких санкций они с помощью путинского указа о снижении цен на спирт перераспределили в свою пользу (конкретно — в пользу компании, принадлежащей друзьям Путина) водочный рынок, вот просто в одночасье появились новые марки водки по минимальной цене, которые вытеснили многие старые бренды. Я уверен, что одной из важных причин этих игр в импортозамещение являются частные интересы кремлевских бизнесменов, причем не столько производящих, сколько импортирующих. Все продукты, о которых вы говорите, по-прежнему продаются в России, просто зарабатывают на этом уже не те люди, которые зарабатывали раньше.

7 декабря гражданского активиста Ильдара Дадина приговорили к трем годам колонии за «нарушение правил проведения митингов». Свидетельствует ли это об изменении практики режима в отношении оппозиции? И значит ли это, что в скором времени мы увидим массовые репрессии власти против несогласных?

Обсуждая с друзьями дело Дадина, мы говорили — а помнишь, как в 2012 году нам казалось, что власть пришла к максимуму ограничений свободы? А в 2013? А в 2014? Такой подход мне надоел, мне теперь больше нравится смотреть на 2015 год как на год минимальных ограничений по сравнению с 2016 или 2017 — уверен, что именно так мы будем вспоминать об этом времени через год или два. Дело Дадина — именно первое дело такого рода. Слово «массовые репрессии» неприлично произносить в стране, в которой большевики убили миллионы, но посадки сотен или тысяч активистов не кажутся мне фантастикой. Пока власть еще учится сажать.

Олег, в одной из своих статей Вы писали, что «хочется уехать из России». Сколько еще людей в России разделяют Ваши настроения? Что их подталкивает к отъезду? Усилились ли у граждан тревога за свое будущее за последний год?

Усиление тревоги — это настолько давний и непрерывный процесс, что как-то выделять этот год я бы не стал, я просто не помню, когда мы в России жили без этого чувства. Люди, которые уезжают —их все-таки не так много в масштабах страны, прежде всего потому, что мало кто может себе это позволить. Да, среди моих знакомых уехавших много, но это довольно специфический круг людей — я не думаю, что Евгения Чирикова или Марат Гельман типичны как среднестатистические россияне. Еще хочу сказать, что когда я говорил, что хочется уехать, я скорее имел в виду что-то такое экзистенциальное — на самом деле хочется жить в России, но только чтобы она по своему устройству и, что немаловажно, внешнему виду была не хуже хотя бы Эстонии. В этом году я как раз по причинам тревоги (то есть буквально — испытывая беспокойство за свою жизнь) прожил несколько недель в Эстонии, и иногда, развлекаясь, воображал, что это не Таллинн, а, скажем, Кострома 2055 года. Вот мне скорее в эту Кострому хочется уехать, чем в конкретный Таллинн, который я, впрочем, очень люблю.

В последние дни в России часто говорят об ограничении возможности путешествии заграницу. Остановлено авиасообщение с Украиной, Турцией, Египтом. Вводят второй загранпаспорт и обсуждают введение выездных виз. Но около 80% россиян не имеют загранпаспорта вовсе и никогда нигде не были… Что происходит? Внешний мир вскоре будет закрыт и для остальных 20%?

Внешний мир закрывается не столько процедурами с загранпаспортами, сколько обработкой сознания. Власть много лет посвятило выстраиванию образа внешнего мира как заведомо враждебного и чуждого нам, и в этом контексте закрытая граница — не более чем техническая деталь. Закрытые умы и сердца — это гораздо более серьезная проблема, и, я думаю, Путин это понимает — возможно, он мстит окружающему миру за то, что ему так и не удалось стать частью глобальной аристократии наподобие монакского принца. Но я не верю, что изоляция России может длиться долго. Мы часть Европы, часть европейской культуры, и эту связь невозможно оборвать по-настоящему.