Михкель Нестор: инновационной экономике нужны толковые люди

Михкель Нестор. Фото: Jaanus Lensment

Экономические новости последних недель вновь придали актуальности вопросу о «ловушке среднего дохода». Эстонская рабочая сила стала слишком дорогой, чтобы продолжать производство продукции, основанной на низких ценах и требующей привлечения большого количества работников, однако людей и предприятий, которые оказались бы достаточно продвинутыми, чтобы производить продукцию с высокой добавленной стоимостью, тоже нет.  Насколько в действительности инновационная эстонская экономика и как можно исправить положение?

У Эстонии неплохая позиция в индексе инноваций

Способность к инновациям при организации своей деятельности и создании продукции – это одно из важнейших слагаемых успеха предприятия. Хотя порой мы и склонны ставить под сомнение наличие таких способностей у местных предпринимателей, в сравнении с другими странами мы выглядим совсем не плохо. В Глобальном индексе инновативности (Global Innovation Index) Эстония среди 141 страны занимает довольно высокое 23-е место. Возглавляют рейтинг Швейцария, Великобритания и Швеция, наши северные соседи финны занимают достойное шестое место. Составленный на основе почти 80 различных показателей индекс выделяет инфраструктуру и сильные институты  ИКТ в Эстонии.

Хотя индекс и представляет собой хорошую сравнительную базу, уровень каждого индикатора может не отражать действительное положение дел. Одним из наиболее популярных показателей при описании инновативности предпринимательского сектора является доля высокотехнологичных товаров в совокупном экспорте. По этому показателю Эстония со своими 16% выглядит как настоящий технологический тигр, в то время как в совокупном экспорте Швеции высокотехнологичные товары составляют 12%, а в экспорте Финляндии - всего 6%. В действительности все гораздо сложнее: хотя высокотехнологичное оборудование и делает в производственной цепи одну промежуточную остановку у нас, роль эстоноземлеьцев в его разработке невелика, а потому и прибыль, полученная от его продажи, получают другие страны.

Высокотехнологичное производство не создает сегодня добавленную стоимость 

То обстоятельство, что при изготовлении многих высокотехнологичных товаров Эстония выполняет лишь роль дешевого производственного подразделения, влечет за собой любопытные феномены и в экономической статистике. Проведенное недавно по инициативе Министерства экономики и коммуникаций исследование «Инновативность эстонских предприятий и возможности поддержки новаторства» вывело аномалию, согласно которой в Эстонии добавленная стоимость, созданная предприятиями низкотехнологичного сектора, выше, чем на высокотехнологичных предприятиях. Согласно данным за три первых квартала 2015 года, в Эстонии среди отраслей с самой высокой добавленной стоимостью на одного работника было, например, производство напитков, тогда как создаваемая в электронной промышленности добавленная стоимость оказалась ниже, чем в обрабатывающей промышленности в среднем. Эту же тенденцию характеризует и тот факт, что создаваемая в деревообрабатывающей промышленности добавленная стоимость на одного работника почти в полтора раза больше соответствующего показателя в мебельной промышленности. Даже в сфере программирования добавленная стоимость на одного работника такая же, как в текстильном производстве. Отчасти это противоречивое явление отражает упомянутую выше проблему: во многих сферах Эстония играет роль дешевого производственного подразделения. Хотя в Эстонии и производится довольно сложная продукция, однако подразделения, занимающиеся разработкой ее технологического решения, маркетинга и сбыта, находятся в других странах. В деревообрабатывающей же промышленности доминируют производители, работающие на эстонском капитале, которые держат в своих руках всю ценностную цепь, потому и остающаяся здесь добавленная стоимость больше. Хотя в ИТ-секторе действуют преимущественно отечественные предприятия, указанное выше исследование инновативности выявило низкую добавленную стоимость в этой сфере. Дело в том, что эстонский ИТ-сектор преимущественно ориентирован на местный рынок и доля его экспорта еще невелика, а платежеспособность клиентов значительно ограничивает и получаемый доход. Другая проблема заключается в том, что, несмотря на ориентацию ИТ-предприятий на отечественный рынок, эстонские предприятия относительно мало используют ИТ-решения для облегчения своей деятельности. Только 30% эстонских предприятий используют программное обеспечение для управления как минимум четырьмя процессами: бухучетом, складским хозяйством, продажами и администрированием клиентов. Во всех процессах ИТ-решения используют лишь единичные предприятия.  

То же исследование выявило и еще одно существенное узкое место. Хотя в Эстонии имеются успешные и инновативные предприятия, их влияние на эстонскую экономику в целом незначительно, а их успехи не вдохновляют других. Обратившись к специфическим секторам, можно найти немало примеров успешной деятельности. Например, Эстония является крупнейшим в Европе экспортером деревянных домов; здесь действуют самый большой в Европе производитель древесных гранул; предприятие, которому принадлежит 40% мирового рынка аварийных огней портовых подъемников; крупнейший в Европе производитель снаряжения для морских видов спорта. К сожалению, приведенные примеры не вызвали у эстонских предприятий общего желания найти свои подобные ниши, чтобы занять в них лидирующие позиции и повторить успех других. Предприятия склонны, скорее, довольствоваться достигнутым и остаются в зоне комфорта. Чтобы заметно разбогатеть, нужны амбиции по завоеванию мира, которые позволили бы путем экономии создавать большую добавленную стоимость, основываясь на эффекте масштаба. 

Много говорится о слабом сотрудничестве предприятий и вузов, что препятствует инновации. Это утверждение справедливо лишь отчасти. Имея в виду доход, получаемый от проектов сотрудничества в сфере науки и развития, можно утверждать, что эстонские вузы уже достигли своего «потолка». ТТУ и ТУ уже сегодня получают 6% и 4% своего бюджета на науку и развитие за счет проектов предприятий. Эта доля сопоставима с той, которую имеют ведущие мировые университеты. Проблема кроется, скорее, в том, что сферы деятельности перекрываются в недостаточной степени. Хотя в Эстонии есть и ученые высочайшего мирового уровня, больше всего цитируют исследователей в области генетики и биомедицины. Деревообработке от этих научных изысканий проку мало. 

Как улучшить позицию Эстонии?

Если посмотреть на экономическое и технологическое развитие в мире, то среда представляется благоприятной для Эстонии. Сегодняшние предприятия-«звезды» – это не промышленные гиганты, а толковые поставщики услуг или, что еще гениальнее – посредники. Неограниченный доступ к капиталу и огромный местный рынок, на котором продукция проходит проверку в первую очередь, играют все менее значимую роль. Вероятность того, что в Эстонии встанет на ноги Airbnb или Uber, значительно больше, чем появление какого-нибудь промышленного гиганта. Эстонские стартапы показали, что они в состоянии успешно привлекать инвестиции. Надо только обеспечить, чтобы количество таких предпринимателей и тех, кто делает ставку на их идеи, прирастало. Хотя и в новый период финансирования из структурных фондов ЕС продолжится предоставление различных пособий на предпринимательство и инновации, этот путь не представляется слишком эффективным, да и влияние пособий измерить трудно. По различным компонентам индекса инноваций мы - одни из последних с точки зрения вклада в образование. Вместе с тем, по времени, необходимом на получение образования, мы в числе лидеров, а наша молодежь показывает очень хорошие результаты теста PISA. Следующей «великой идеей» Эстонии могло бы стать создание университета действительно высочайшего уровня, который позволил бы довести способности нашего уменьшающегося населения до максимального уровня. Но что не менее важно: надо привлекать к нам из других стран толковых людей, которые помогали бы развитию Эстонии. В общественных дискуссиях нам следовало бы исходить из осознания того, что Эстонии недостаточно, чтобы наше образование было хорошим, – оно должно быть лучшим.